Источник «Доктор Гитлер»

В начале 1932 года один из агентов берлинской резидентуры познакомился с врачом-невропатологом доктором Карлом Хаймзотом, быв­шим членом национал-социалистской партии. К тому времени Хаймзот в партии уже не состоял и был даже настроен к ней оппозиционно, так как полагал, что Гитлер изменил «революционному» курсу.
Агенту Хаймзот стал интересен тем, что сберег прочные личные связи в руко­водящих кругах нацистской партии, в частности был близким другом начальника штаба Гитлера капитана Рема.
Узнав, что агент по профессии журналист, Хаймзот сам предложил за плату поставлять информацию о нацистах. Из донесений агента и личных бесед с Хаймзотом у резидентуры появилось общее представление об этом человеке. В прошлом офицер-артиллерист в чине обер-лейтенанта, по окончании Первой мировой войны был уволен из германской армии. По­сле демобилизации присоединился в Мюнхене к военной организации «0берланд», в то же время начал изучать медицину, получив ди­плом доктора университета в Ростоке.
В 1922 году выехал как врач по договору на остров Яву, где забо­лел малярией, затем перебрался в Китай. Однако его здоровье продолжало ухудшаться, и он вернулся в Европу.
Научный труд о влиянии малярии на психику человека, написанный ним на Яве, заинтересовал одного известного австрийского профессора. Профессор пригласил Хаймзота в Вену, а затем в Париж, где он занял должность медицинского эксперта поли­ции по борьбе с контрабандой наркотиков. В этом качестве он полу­чил возможность посещать офицерскую школу в Сен-Сире и другие военные учреждения Франции. Сведения, которые он собирал во время этих посещений, пересылались Рему, возглавлявшему тогда мюнхенскую ор­ганизацию «Оберланд», а тот передавал их сотруднику абвера. Так началась разведывательная деятельность доктора Хаймзота.
Когда Хаймзот вернулся в Германию, он начал практиковать как врач-невропатолог.
Вскоре после окончания универ­ситета он вступил в на­цистскую партию, но, будучи настроенным «революционно-радикально», через время отошел от гитлеровцев, сохранив, при этом, близкие приятельские отношения с Ремом, который много раз предлагал Хаймзоту вернуться к гитлеровцам и занять в партии вид­ное положение.

Эрнст Юлиус Гюнтер Рём (Ernst Julius Günther Röhm; 28 ноября 1887г., Мюнхен, Бавария, Германская империя — 1 июля 1934г., Мюнхен, Бавария, Третий рейх) — один из лидеров национал-социалистов и руководитель СА. Вместе с другими руководителями СА был убит по приказу Гитлера в «ночь длинных ножей».

После анализа сведений, поступивших о Хаймзоте, резидентура приняла решение продолжить контакт с ним как источником информации по нацистской партии. Агент резидентуры, дав доктору денег взаймы, предложил ему подготовить два материала: о деятельности и планах руководства нацистов и характеристики руководящих дея­телей партии.
Первые материалы, подготовленные Хаймзотом, были направлены в Москву в апреле 1932 года. Передавая материалы, агент докладывал в резидентуру:
«По моему личному убеждению, д-р Хайм­зот будет для меня вполне надежным информатором о национал­ социалистах, я надеюсь в будущем от него или через него получить документальные данные о деятельности гитлеровцев».
Материалы были высоко оценены в резидентуре и в Центре. Источнику был присвоен номер — А/331 и было заведено личное дело под псевдонимом «доктор Гитлер».
В течение 1932 года «док­тор Гитлер» передал в резидентуру большое количество материалов о ситуации и разногласиях в руководстве нацистской партии, о пла­нах Гитлера, направленных против Гинденбурга. Также от него поступали сообщения по внутриполитическим вопросам Германии, в частности о причинах отставки канцлера Брюнинга, о деятельности Военного министерства. В октябре от источника был получен солид­ный материал о франко-германских отношениях и внешнеполитиче­ской изоляции Германии. Направляя эту информацию в Центр, рези­дент писал:
«Доклад очень интересный и составлен, по-видимому, на основании сведений, полученных из хорошо осведомленных источ­ников».
Ранее, в мае, резидентура получила из Центра директиву о необходимости изучения руководства оппозиционного Гитлеру национал-революционного движения и ставила в связи с этим для про­работки вопрос об установлении с «доктором Гитлером» непосредст­венной связи без посредничества агента. Какое-то время «доктор Гитлер» не хотел знакомиться ни с кем другим, кроме агента, которому доверял, однако 25 февраля 1933 года в Центр поступило донесение:
«Перевербован «доктор Гитлер». Договорились о непо­средственной нашей работе. Доктор принимает по нашим указаниям приглашение Гиммлера работать в штабе СС».
Во время вербовочной беседы «доктор Гитлер» рассказал, что он через своих друзей не раз получал предложения вернуться в партию и, в частности, поступить на службу в штаб СС, но он отказы­вался по идейно-политическим соображениям. Резидентуре удалось уговорить его возвратиться в нацистскую партию и попробовать поступить на службу в аппарат Гиммлера. Ему даже удалось пройти собеседование, однако затем дело застопорилось.
В апреле он предпринял попытку выйти лично на Гиммлера, используя свое старое близкое знакомство с одним из его ближайших сотрудников — Брейтхауптом. Ничего не удалось. Гитлеровцы, уже пришедшие к власти, не допускали к ней бывших внутренних оппозиционеров. Над д-ром Хаймзотом сгущались тучи, хотя он еще ощущал себя в безопасности.
Вечером 4 мая Хаймзот до позднего вечера был на партийном собрании нацистов, а в это время в его врачебный кабинет на Нюрнберг­штрассе пришли трое сотрудников спецслужб, затребовали у портье ключи и до двух часов ночи делали тщательный обыск. В результате забра­ли всю переписку и разнообразные записи, среди которых были заметки о партийном руководстве и организации штурмовых отрядов.
Хаймзот узнал про обыск утром, когда пришел в свой врачебный кабинет. Сразу же отправился к Брейтхаупту и просил его совета и поддерж­ ки. Рассказывая позднее об этом визите, Хаймзот сообщил:
«Последний высказал опасение, что речь идет о незаконном мероприятии; поэтому я должен быть очень осторожным. Так же просто меня могут увезти и застрелить. Инцидент с убийством фон Поссанера и другие подобного рода факты доказывают, что все это в пределах возможности».
Брейтхаупт посоветовал ему не ночевать дома, поэтому ночь Хаймзот провел в пансионе, который был расположен по соседству с до­мом Брейтхаупта. В тот же день Хаймзот поднял шум в своей местной нацистской партийной организации и направил телеграммы Рему и Гиммлеру.
Также он побывал в местном полицейском участке и сделал заявление об обыске. В участке ему сообщили, что обыск был проведен гестапо якобы по до­носу соседей о том, что Хаймзот имеет дома аппарат для размноже­ния листовок антигитлеровской оппозиции. Но ни листовок, ни самого ап­парата найдено не было.
На следующий день Хаймзоту через свои связи удалось узнать, что в обыске принимали участие штурмовики, и установить их имена. Он незамедлительно информировал об этом Брейтхаупта, который пообещал, что предпримет дальнейшие шаги. Вечером того же дня Брейтхаупт успокоил Хаймзота, убедив, что все в порядке и он мо­жет снова ночевать дома.
Но уже в половине пятого утра Хаймзота подняли с постели. Дом и двор были оцеплены штурмовиками. Хайм­ зот был арестован. О том, что случилось затем, Хаймзот рассказал сотруднику резидентуры после своего освобождения.
Вначале его доставили в поли­цейский участок, а после этого под конвоем из 7 человек отвезли на Хеде­манштрассе, 5. Этот дом пользовался в Берлине дурной славой как место пыток. Внешне это было обычное берлинское строение, на первом этаже которого находился маленький пансион «Штадт Дрез­ден». Скорее всего, эта вывеска была маскировкой, так как, когда Хаймзота отводили в помещение для арестантов, он обратил внимание на то, что стены на уровне человеческого роста были в пятнах засохшей крови…
Без объявления причин ареста и без допросов Хаймзот провел в заключении 14 дней. Обращались жестоко, били, издевались.
Хаймзот написал письма Брейтхаупту, Гиммлеру и некоторым другим видным национал-социалистам, а также обратился за помо­щью к майору Стефани из «Стального шлема». Все напрасно — отве­тов не было. Позднее он узнал, что ни одно его письмо из тюрьмы отправлено не было. Полученные на его имя письма ему также не передавались.
Как раз в это время от горя в связи с арестом сына смер­тельно заболел отец Хаймзота. Это от него тоже скрыли и лишь озна­комили с телеграммой матери о смерти отца.
Через четырнадцать дней после ареста Хаймзот, наконец-то, был вызван на допрос. Все вопросы следователя по особо важным делам каса­лись участия Хаймзота в оппозиции Гитлеру. Получив на все вопро­сы отрицательный ответ, следователь хмыкнул и заявил:
«Будьте довольны, что вас выпускают на свободу».
В чем его обвиняют, следо­ватель так и не сообщил…
Просидев после допроса еще несколько дней в общей камере, Хаймзот был ос­вобожден 25 мая, а 26 мая выехал в Дортмунд на похороны отца и решил остаться там в целях безопасности на несколько месяцев.
В работе с источником наступил некоторый перерыв, однако связь с ним поддерживалась резидентурой вновь через агента-посредника. Из архивных материалов видно, что резидентура пыталась еще раз направить его на восстановление «дружбы с национал-социалист­ской верхушкой» …
27 февраля 1934 года на дом к Хаймзоту пришли сотрудники гестапо и провели допрос о его связях с оппозицией Гитлеру. В заключение допроса они потребовали, чтобы вечером того же дня Хаймзот явился в гестапо для беседы с шефом. Хаймзот колебался, он не был уверен, стоит ли ему идти.
Тем не менее, на обусловленную на следующий день встречу с сотруд­ником советской разведки он не вышел, не вышел и на контрольную. С этого дня «доктор Гитлер» исчез. Резидентура дважды пыталась вызвать его по телефону, однако всякий раз в сеть включалось так называе­мое бюро обслуживания и старалось выяснить, кто и по каким делам звонит Хаймзоту.
Неизвестность длилась полмесяца. В сере­дине марта к сотруднику резидентуры явился некий Ганс Брауман, сын берлинского пастора, который представился как близкий друг Хаймзота. Г. Брауман поведал, что вечером 27 февраля Хаймзот пошел в гестапо и больше не вернулся. Еще до этого Хаймзот предупредил Ганса, что если с ним когда-нибудь что-то случится, то ему следует пойти по такому-то адресу и проинформировать о случившемся, что последний и сделал. Он также сказал, что мать Хаймзота поручила одному берлинскому адвокату защищать интересы своего сына. Ад­вокат посетил гестапо и установил, что Хаймзот в самом деле арестован.
20 марта Ганс еще раз посетил сотрудника резидентуры и сообщил, что адвокат еще раз был в гестапо, где ему заявили, что д-р Хаймзот выпущен на свободу. С этого времени след Хаймзота был окончательно утерян…
Его мать приезжала в Берлин и сделала заявление в отдел полиции по розыску без вести пропавших. 22 марта в газетах была опубликована информация о его пропаже. В полиции матери сказали, что предпола­гают, что ее сын убит коммунистами.
Сообщая обо всем этом в Центр, резидентура высказывала твердое убеждение в том, что «доктор Гит­лер» был уничтожен гестаповцами. Это было подтверждено опубликованной 30 июня 1934 года в Бер­лине «Белой книгой». На странице 124 этого документа говорилось:
«д-р Карл Хаймзот, известный писатель и врач … На процессах, которые в 1931и1932 годах велись по делу Рема, выступал несколько раз как свидетель… Хаймзот располагал большим количеством писем национал-социалистских вождей, которые раскрывали их гомосексуальные наклонности … Неоднократно требовали, чтобы он опублико­вал эти письма. Поскольку ему обещал защиту Рем, Хаймзот отклонил эти требования. Это стоило ему жизни. Официально его убийство не оспаривается»…