Источник А/270

16 ноя­бря 1931 года в постпредстве СССР в Берлине появился посетитель. Очень взволнованный, он сообщил, что может поведать о деле, не­посредственно интересующем Советский Союз. Но добавил, что сейчас пребывает в крайне стесненных материальных обстоятельствах и за свои услуги хотел бы получить кое-какую сумму. В дальнейшей беседе выяснилось, что посетитель — барон Курт фон Посса­нер, австрийский гражданин, родом из старинной аристократической семьи, племянник вождя австрийских фашистов князя Штаремберга, член национал-социалистской рабочей партии Герма­нии (НСДАП) и до недавнего времени — начальник одного из отделов разведки в «Коричневом доме» — штабе руководства партии в Мюнхене. Совсем недавно ему стало известно, что он включен руководителями партии в список лиц, которые подлежат ликвидации в связи с крупными разногласиями между вождями национал-социализма и руководите­лями штурмовых отрядов. Эти сведения подтверждались тем, что Поссанер был неожиданно уволен и ему даже не выплатили жалованья.
Берлинская резидентура немедленно попыталась организовать оперативную проверку сообщенных сведений. Произошло так, что внезапно помощь пришла со стороны … местной прессы. 28 ноября 1931 года одна из газет, оппозиционно на­строенных к нацистам, решила изобличить их внутрипартийные интриги и напечатала сенсационное сообщение о существовании в «Коричневом доме» списков намеченных к убийству членов НСДАП. Среди лиц, которые попали в эти списки, было и имя Поссанера.
Из публикации также следовало, что он работал во втором отделении секретного отдела руководства национал-социалистской партии. Это была секретная разведка штурмовиков, возглавлял которую принц Вальдек фон Пирмонт.
На очередной беседе Поссанер рассказал об отдельных эпизодах из своей жизни. Они характеризовали его как смелого и решительно­го человека с некоторой склонностью к авантюризму.
В пятнадцать лет Поссанер был определен в кадетский корпус, где получил всестороннее военное образование. Во время Первой мировой войны служил в австрийском флоте, а после ее окончания и развала флота работал на пороховом заводе. К этому времени относится начало участия барона в организациях национал-социалист­ского толка. Вместе с тем, вероятно в силу своего происхождения, он оставался предан идее монархизма и участвовал в деятельности тай­ной монархической организации, получавшей директивы из Швей­царии от находившегося в изгнании бывшего австрийского импера­тора Карла I.
В беседе, состоявшейся в декабре 1931 года Поссанер так пояснил аргументы, побудившие его обратиться в советское постпредство.
По окончанию Первой мировой войны, работая на заводе, он продолжительное время верил, что Гитлер от всего сердца борется за социализм и его партия явля­ется антикапиталистической. Энергичный характер и личные данные позволили ему выдвинуться в партии и занять пост руководителя од­ного из отделов партийной разведки. Эта работа раскрывала перед ним многие закулисные тайны партии. Ему стало известно о финан­сировании нацистов крупным капиталом, а когда у руководства пар­тии стали появляться огромные оклады, собственные автомобили и роскошные особняки, у него возникли первые глубокие сомнения.
Свое недовольство Поссанер не скрывал от окружающих. Первое время это сходило ему с рук, но, когда он начал вслух выражать возму­щение поведением Геринга, который имел гомосексуальные связи, все отвернулись от него из страха перед Герингом. Начали ходить слухи, что он как будто выдает партийные секреты государствен­ным организациям. После этого он был уволен без выплаты жалованья.
Однако, не хотя усиления конфликта, руководство партии сделало предложение Поссанеру: он отказывается от всяких претен­зий к партии, а партия реабилитирует его, о чем выдает официальный документ. Такой документ ему действительно был выдан.
Мало того, ему внезапно был предложен в Вене пост руководителя разведки ав­стрийского «Хеймвера» — австрийской вооруженной организации в 1919-1938 годах, со­зданной для борьбы против революционного движения.
Со стороны советской разведки Поссанеру было обещано ежемесячное возна­граждение и дано слово, что в случае провала или каких-нибудь других нежелательных ситуаций он не будет брошен на произвол судьбы и ему дадут возможность найти убежище в СССР.
С декабря 1931 года с Поссанером началась активная работа как с источником информации. Список связей, который он представил, производил сильное впечатление. В него входила вся нацистская верхушка того времени: Гитлер, Гиммлер, Геббельс, Розенберг, Рем, Штрассер, их адъютанты, доверенные лица и друзья, руководители отрядов СА и СС, а также некоторые иностранные дипломаты и руководящие разведчики разных европейских стран.
Направляя в Центр материа­лы на Поссанера, резидент из Берлина писал:
«Нет надобности много говорить на тему о той фактической и потенциальной ценности, кото­рую представляет собой А/270. Это — наш первый действительно серьезный источник по национал-социалистам, т.е. той самой партии, которая сегодня играет одну из крупнейших ролей и которая за по­следнее время, одержав ряд побед, готовится к власти. А/270 ценен для нас не только как бывший начальник разведки гитлеровцев, но и как человек, оставшийся сейчас в партии и имеющий действительно крупные связи».
Первое время Поссанер целиком оправдывал надежды рези­дентуры. В письменном виде он передал информацию, которой владел, — о деятельности национал-социалистской партии, ее руко­водителях, работе партийной разведки, по ряду других вопросов внутриполитической обстановки в стране. Однако перед резидентурой встал вопрос: что дальше?
Источник к данному моменту уже не занимал руководящих постов в партии, а пред­ложенное ему руководство австрийским «Хеймвером» существенно сужало его информационные возможности. В этой обстановке, принимая во внимание, что страсти вокруг Поссанера в нацистских кругах немного успокоились, резидентура рекомендовала ему найти способы вернуть доверие нацистских лидеров и опять-таки занять руководящее положение в партийной разведке. Поссанер с воодушевлением взялся за выполнение этой рекоменда­ции. Он вернулся в Мюнхен и, используя свои связи, сумел заинтере­совать руководителя внешнеполитической разведки нацистов Моца, который предложил ему возглавить восточный отдел внешней раз­ведки. Заодно в беседе с Моцем Поссанер получил интересную информацию о том, что национал-социалисты, убежденные в скором приходе к власти, уже имеют готовый «скелет» будущего правительства. В частности, делами МИД занимается Розенберг, а будущей внешней разведкой — Моц.
Для закрепления положения Поссанер стремился активизировать свои связи в «Коричневом доме»: кроме Моца он встречался с Розенбергом, графом де Муленом, Хильмаром фон Деекеном и другими высокопоставленными нацистами.

Альфред Эрнст Розенберг (Alfred Ernst Rosenberg; Альфред Эрнст Вольдемарович Розенберг; 12 января 1893г., Ревель, ныне Таллин — 16 октября 1946г., Нюрнберг) — немецкий государственный и политический деятель, один из наиболее влиятельных членов и идеолог Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП).

В марте 1932 года по заданию резиденту­ры он подготовил и передал тщательно отработанный план «Коричнево­ го дома».
Однако не все шло гладко. Еще в январе 1932 года резидентура писала в Центр:
«Враги А/270, которые добились его компрометации и тем самым отстранения от активной работы, будут и впредь вести за А/270 тщательное наблюдение».
И эти опасения оправдались. Враги Пос­санера стали распускать в «Коричневом доме» разные слухи, делая попытки опорочить его. Предложение Моца о переходе в разведку так и повисло в воздухе. Когда 9 апреля 1932 года Поссанер выехал из Мюнхена в Берлин для встречи с сотрудником резидентуры, по прибытии на вокзал Анхальт по указанию находившегося здесь же руководителя СС в Берлине Делюге он был задержан полицейским постом. При обыске в полицей­ президиуме в чемодане Поссанера был обнаружен револьвер, а также кусочек фотопленки с заснятым на нем планом «Коричневого дома». Вначале ему сообщили, что задержали по подозрению в шпионаже в пользу Англии. Тем не менее обвинение было до того смехотворно и без доказатель­но, что от него тут же отказались, однако сказали, что за незаконный провоз оружия дело направляется в суд. 22 апреля 1932 года суд оштрафовал Поссанера на 100 марок. Он был освобожден из предварительного за­ключения в берлинской тюрьме Моабит и 24 апреля вышел на встречу с советскими разведчиками.
Резидентуре стало понятно, что как источник ценной информации по нацистской партии А/270 почти потерян. Тем не менее для сохране­ния лица источника ему было рекомендовано направить официаль­ные письма Моцу и Гитлеру с просьбой прекратить его преследова­ние, что Поссанер и сделал. Однако это не помогло.
19 мая 1932 года в комнату в Мюнхене, где он в то время жил с женой, ворвались служащие уголовной полиции и обоих арестовали, произведя обыск. На этот раз против него было выдви­нуто обвинение ни больше ни меньше как в «организации загово­ра в целях убийства Гитлера». Однако обвинение опять было построено на песке, и 25 мая он был освобожден так же внезапно, как и арестован, но как «нежелательный иностранец» выслан из Баварии. Такое же реше­ние было принято и палицей-президиумом Пруссии. Поссанер был вынужден вновь уехать в Вену.
Резидентура пони­мала, что после всех этих событий Поссанер больше не располагал потенциалом для получения информации по НСДАП, при всем при том не хотела терять его как помощника с большими способностями к разве­дывательной работе. Поэтому ему было рекомендовано восстановить связи в мо­нархических кругах Австрии и укрепить там свое положение. В целях безопасности источника связь с ним на несколько месяцев была пре­кращена.
Как всегда, Поссанер энергично принялся за новое поручение, достаточно быстро восстановил и укрепил свои связи с монархистами в Австрии, в том числе с эрцгерцогом Альбрехтом. В июле по поручению монархистов приезжал в Берлин. Тем не менее в конце октября на встрече сообщил, что работать в монархистских организациях нет смысла. Они погрязли в мелочных интригах, занимаются сбором сплетен и топчутся на одном месте.
На вопрос сотрудника резиден­туры, как он представляет себе свою дальнейшую работу, ответил:
«Я ожидал этого вопроса, так как сам понимаю, что получать жалованье и ничего не делать не имею никакого морального права; теперь я вижу, что в результате конфликта с нацистами я глубоко скомпро­метирован и вряд ли сумею пристроиться в какую-либо другую инте­ресующую вас организацию».
«Он развел руками, — сообщалось в письме в Центр, — и сказал: «Я вижу, мне остается только пустить себе пулю в лоб. Придя к вам, я сообщил все, что знал, и теперь, когда ничего не могу дать, не хочу вас больше обременять». Он думал уже о том, не начать ли ему изучать русский язык и уехать в Союз в качестве хотя бы чернорабоче­го. Вообще у А/270 мрачные настроения».
Эти настроения были немного развеяны сотрудником резиден­туры, который посоветовал ему подумать, не сумеет ли он заняться вербовочной работой, оставаясь в стороне от нацистов и других политических партий. Поссанер оживился.
Через некоторое время он принес список своих связей, состоявший из 51 человека, куда входили политики, промышленники, журналисты, военные, иностранные дипломаты и другие лица из Германии, Австрии, Голландии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии. По этому списку можно было выбрать объек­ты для вербовочной работы. В конце 1932 года Поссанер приобрел для советской разведки ценный источник под псевдонимом «Сюрприз». «Сюрприз» был со­трудником разведуправления германского Военного министерства, имел немалые связи и за шесть месяцев — с сентября 1932 года по февраль 1933 года — передал Поссанеру 34 ценных информационных материала. Они содержали сведения о структуре и руководящем составе разведки военного министерства, о работе этой разведки по Польше, Югославии и Австрии, об агентуре министерства из белогвардейских деятелей.
Сведения, полученные от «Сюрприза», освещали некоторые международные вопросы, в частности положение на Балканах, обстановку в руководстве нацистской партии, в том числе и взаимоотно­шения между Геббельсом и Гиммлером.
Интерес представляли также сведения о том, какой информацией о положении в СССР располага­ла германская военная разведка. В начале февраля 1933 года, когда нацисты были уже у власти, Центр опять-таки высказал свои опасения за судьбу Поссанера.
«События последних дней, — говорилось в письме в резидентуру, — как Вам понят­но, могут неблагоприятно отразиться и на положении А/270, а в зависи­мость от этого ставится и работа с «Сюрпризом». Опасность положения А/270 настолько велика, что мы склонны к тому, чтобы он немедлен­но уехал к себе на родину. Одного того случая, когда у А/270 при аре­сте на вокзале была обнаружена пленка плана «Коричневого дома», достаточно, чтобы с ним расправились самым решительным образом, а, как известно, грехов у А/270 перед партией больше чем достаточно».
Почему Поссанер не уехал в Австрию, из архивных материалов не понятно. Однако можно с уверенностью предположить, что нацисты нашли бы его и там.
8 марта 1933 года в Центре было получено срочное донесе­ние резидента из Берлина:
«В ночь с 6 на 7 арестован А/270… Приня­ты меры к установлению причин ареста».
20 марта 1933 года следует новое срочное донесение в Центр:
«16 мар­та А/21 О был освобожден за отсутствием состава преступления. В тот же день он вернулся домой, откуда беззаботно вышел в город. Домой больше не являлся. Жена приняла меры к розыску. Его труп был найден в лесу около Потсдама. А/270 убит его «старыми друзьями». Так как труп был сильно обезображен (несколько ножевых и огнестрельных ран), то ее к трупу не допустили… 18 марта жена была на его похоронах».

Сообщение немецкой прессы об убийстве фон Поссанера.

Перепроверяя события, связанные с убийством Поссанера, резидентура получила от одного из надежных источников следующее со­ общение:
«Поссанер сидел в полицейской тюрьме и 15 марта был от­туда выдан по требованию СА якобы для того, чтобы отвезти его в Мюнхен, где его разыскивают за какие-то дела. 15 марта он был вы­везен за Потсдам и за местечком Михендорф в лесу расстрелян будто бы при попытке к бегству»…