Павел Алексеевич Игнатьев

Пост опубликован: 22.06.2018

С началом Первой мировой войны стало ясно, что русская разведка к ней была не готова…
Тогда в штабах фронтов пришли к выводу: надо учреждать собственную глубокую (заграничную) агентурную разведку, так как ни ГУГШ (Главное управление Генерального штаба), ни Ставка абсолютно никакой информации о противнике не давали.
Однако каким образом можно было создать такую разведку?
Первый способ – забрасывать за линию фронта резидентов и поддерживать с ними связь через линию фронта. Однако, при отсутствии радиосвязи, это было почти невыполнимо…
Второй способ — использование для ведения разведки территории нейтральных стран, а позднее, и территории союзных стран, например, Франции.
Сам же процесс проходил следующим образом: вначале подбирались кандидаты на роль руководителей агентурных организаций, которые, после некоторой подготовки, с русскими паспортами отправлялись в нейтральные страны. Прибыв на место, они подбирали агентов-организаторов, которые уже и вербовали агентов.
Однако беда была в том, что все они, в основном, были неопытны и тонкостям разведки обучались по ходу дела, зачастую жестоко расплачиваясь за науку. Только на втором году войны стали создаваться инструкции и руководства по самым элементарным вопросам: как вести разведку, как вербовать и готовить агентов, как переправлять их в тыл противника, как организовывать доставку донесений.
Исходя из этого, уповать на скорое внедрение агентуры в штабы и военные ведомства Германской империи и Австро-Венгрии не доводилось. Поэтому основные усилия русской военной разведки были сосредоточены на то, чтобы вскрыть планы противника, связанные с переброской воинских формирований по железнодорожным магистралям.
В связи с этим существенное внимание было направлено на вербовку подвижных или разъездных агентов с последующим командированием их к местам потенциальных перебросок войск, а также на внедрение агентуры на узловых железнодорожных станциях. Скорее всего, при острой нехватке времени это был один-единственный выход из создавшейся ситуации…

граф Павел Алексеевич Игнатьев Павел Игнатьев, который был назван в честь деда, родился 31 декабря 1878 года в Санкт-Петербурге, в семье генерала.
Его отец, Алексей Павлович Игнатьев, был командиром кавалергардского полка, Сибирским, а затем Киевским, Подольским и Волынским генерал-губернатором, генералом от кавалерии, товарищем министра внутренних дел, членом Государственного совета. Был застрелен 9 декабря 1906 года членом боевой организации эсеров.
Мать — София Сергеевна — урожденная княжна Мещерская.
Павел Игнатьев окончил Киевский лицей, затем Петербургский университет, получил диплом лиценциата права.
Военную службу проходил вольноопределяющимся в лейб-гвардии гусарском полку в Царском Селе, здесь в 1902 году выдержал экзамен по 1-му разряду на офицерский чин при Николаевском кавалерийском училище.
1909 год — окончил Николаевскую академию Генерального штаба.
С начала Первой мировой войны Павел Игнатьев командовал 2-м эскадроном лейб-гвардии гусарского полка, участвовал в Восточно-Прусской кампании.
С ноября 1914-го по февраль 1915 года временно исполнял должность начальника штаба гвардейской кавалерийской дивизии.
Вынужден был уйти со строевой службы из-за серьезного повреждения ноги в результате ранения. Владел французским, английским, немецким, итальянским и немного испанским языками.
В начале 1915 года ротмистр Игнатьев был вызван телеграммой в штаб Юго-Западного фронта, где его принял начальник штаба генерал Алексеев.
После этого у Игнатьева состоялся разговор с генерал-квартирмейстером штаба генералом М. К. Дитерихсом, из которого он с удивлением узнал, что ему предстоит работать в разведывательной службе.
После краткого ознакомления с азами новой работы Игнатьева снова вызвал генерал Дитерихс и поручил заняться организацией разведывательной службы в тылу противника для получения сведений стратегического характера.
Это поручение не привело ротмистра в восторг, так как заниматься «шпионажем» в офицерской среде считалось делом нечистоплотным, почти зазорным.
«Почувствовав состояние молодого офицера, Дитерихс положил ему руку на плечо:
— Помните, полковник: долг каждого солдата – жертвовать ради Родины самым дорогим, что у него есть, собственной жизнью. Однако поставить на кон свою честь иногда бывает труднее, чем умереть. Идите, и чтобы завтра ваш рапорт был готов … »2

23 марта 1915 года началась служба графа Павла Игнатьева в разведке.
Весной 1915 года началось создание агентурной разведки русской армии в глубоком тылу. В июне фронты «поделили» противника:
— Северо-Западный фронт стал заниматься Германией,
— Юго-Западный — Австро-Венгрией.

На 25 ноября 1915 года ротмистром графом Игнатьевым были созданы следующие разведывательные организации штаба Юго-Западного фронта:

1. Ротмистра Максимовича.
Сам он находился в Одессе, а его организация имела два центра в Румынии:
— на лесопильном заводе в Унгенах,
— в Яссах.
Среди агентов Максимовича были офицер и работник артиллерийского склада в Вене, а также торговые агенты, которые по своей работе бывали в Австро-Венгрии.

2. Капитана Глебова.
Глебов работал в Яссах под видом корреспондента газеты «Киевлянин». Три его помощника находились на территории Румынии.
Один из них был капитаном румынской армии, второй работал в ресторане, третий был заместителем редактора газеты «Молдова».

3. Александрова.
Ее центр находился в Ровно, на территории России.
Александров, переправлял агентов через линию фронта и готовил агентурные сети на случай отступления.

4. Штабс-капитана Юрьева.
Она базировалась при российской миссии в Бухаресте.
Имела четыре группы на территории Австро-Венгрии:
— Трансильванскую,
— Львовскую,
— Венскую,
— Буковинскую.

5. Надворного советника Кюрца.
Кюрц, под легендой представителя крупного международного телеграфного агентства, руководил агентурной сетью в Румынии.
В числе его агентов были посланник Болгарии в Румынии, имевший не только большие возможности, но и дипломатический иммунитет, а также весьма ценный агент — офицер Генерального штаба Австро-Венгрии Штенберг.
Кроме того Кюрц смог завязать отношения с тремя крупными газетами, которые начали печатать статьи в пользу России.

6. Казачьего унтера Мезенцева.
В штабе Юго-Западного фронта часто обсуждался вопрос об активизации в Румынии прорусского движения. Однако как это сделать?
В ходе одной из бесед родилась идея: создать в Бухаресте русский артистический центр для пропаганды русского искусства, особенно народной музыки. Игнатьеву идея понравилась, с одной поправкой — под эгидой центра неплохо было бы попутно вести разведку.
Мезенцев был талантливым артистом, у него был прекрасный голос, баритон. Он собрал небольшую труппу — хор и нескольких музыкантов-балалаечников, а также уговорил знаменитого виртуоза-балалаечника Трояновского принять участие в «румынских гастролях». Конечно же, не все знали, зачем на самом деле их направили в Румынию.
Знали об этом лишь Мезенцев и Трояновский, да еще помощник Мезенцева по разведке, Вейнбаум, обязанностью которого была вербовка агентов.
Успех Мезенцева в Бухаресте был огромен.
И все бьшо бы хорошо, если бы он не был так молод и так неотразимо красив.
Женщины вились вокруг Бориса, как пчелы над чашкой с медом. Среди них была очаровательная румынка, предмет восторженного обожания многих мужчин, и Борис не устоял перед ней. Тем не менее Игнатьев получил сведения, что прелестная дама — австрийская шпионка. Он написал Мезенцеву письмо, предложив порвать с красоткой, однако тот и думать не хотел о том, что он объект не возвышенной любви, а низменного шпионажа. После одной из встреч с возлюбленной в своей квартире он обнаружил, что исчезло письмо Игнатьева. Самому разведчику это ничем не грозило — письмо было написано со всеми возможными предосторожностями. Но главное – ротмистр оказался прав!
В отчаянии Мезенцев написал прощальные письма родным, Игнатьеву и попробовал покончить с собой. К счастью, выстрел, направленный в сердце, оказался несмертельным. При всем том после такого афронта певца пришлось отправить в Россию…

В середине ноября 1915 года Игнатьеву было поручено создание нового разведывательного центра во Франции.
Игнатьев предложил два плана: ведение разведки и через Швейцарию, и через Францию. Генерал Дитерихс одобрил второй вариант. У этого плана было много преимуществ.
В частности, в Швейцарии большая часть общества была настроена германофильски, и этого нельзя было не учитывать; в союзной Франции можно было рассчитывать на поддержку властей и разведывательных органов; кроме того, Швейцарию как нейтральную страну наводняли агенты разведки и контрразведки противника.
Большие трудности в работе Игнатьева создавала нестыковка ведомственных интересов. Так как Игнатьев был прекрасно известен контрразведке Австро-Венгрии, предполагалось, что он поедет во Францию под именем Павла Истомина, корреспондента крупной петроградской газеты. Он попросил в Министерстве иностранных дел курьерский лист на чужое имя, чтобы провезти некоторые документы, директор канцелярии отклонил просьбу по причине «неудобства» посылки курьера под чужой фамилией.
Подвел своего подчиненного и генерал Дитерихс. Первоначально генерал обещал Игнатьеву на ведение разведки не менее 50 тысяч рублей в месяц, однако когда дошло до выделения реальных денег, то Игнатьеву выделили лишь 25 тысяч рублей ежемесячно.
Павлу Алексеевичу Игнатьеву пришла в голову остроумная идея: а нельзя ли в процессе разведки использовать русских политических эмигрантов? Для этого он в Петрограде связался с одним из влиятельных противников царского режима и получил у того несколько рекомендательных писем для русских эмигрантов. Однако, прибыв в Париж, Игнатьев с огорчением узнал, что все патриотически настроенные русские эмигранты уже воевали в рядах французской армии…
Из-за того, что ни одного из указанных штабом Юго-Западного фронта французских контактов Игнатьев найти не сумел, а трое швейцарских агентов оказались никуда не годными организаторами, строить разведывательную сеть ему пришлось с нуля…
В то время во Франции военным агентом служил родной брат Павла Игнатьева — полковник Алексей Алексеевич Игнатьев, имевший по своему положению большие связи. Он представил брата сотрудникам французской военной разведки и разведки Межсоюзнического бюро (это бюро входили представители разведок Франции, России, Англии, Италии, Бельгии и Сербии), а также руководителям английской и итальянской разведок. Союзники изъявили готовность оказать содействие представителю русской разведки, хотя и не могли понять, почему ротмистр Игнатьев ведет разведку одной лишь Австро-Венгрии и лишь в интересах только Юго-Западного фронта.
Познакомившись на месте с обстановкой, Игнатьев решил создавать агентурную сеть, которая состояла бы из ряда центров и многих организаций, причем организации не только не должны были иметь непосредственной связи друг с другом, но и само существование каждого центра не было бы известно даже руководителям других. Такой принцип максимально предохранял от провала организацию и позволял перепроверять информацию, поскольку на одном направлении работало несколько независимых агентов.
Хочется отметить, что французская разведка очень помогла Игнатьеву на начальном, самом трудном этапе становления организации. Ему не хватало кадров — и аппарат русской разведывательной организации доукомплектовали французскими военнослужащими. А когда сеть начала активно работать, французы помогали с отправкой донесений и почты из Швейцарии и Голландии. Агенты Игнатьева получали французские военные паспорта, которые существенно облегчали переход границы, а некоторых агентов по предварительной договоренности пропускали через границу без документов.
Итальянские власти также доставляли почту его сотрудников, используя иногда для этого даже курьеров. Помогали с переброской агентов и англичане.
Основу сети Игнатьева – сильную разветвленную организацию – создали бывший заведующий заграничной агентурой Департамента полиции А М. Гартинг и французский офицер Битар-Монен, в прошлом — комиссар полиции.

Аркадий Михайлович Гартинг Аркадий Михайлович Гартинг (Авраам Мойшевич Геккельман, псевд: Абрам Ландезен) (20 октября 1861 года — ?) — крупный деятель российского политического сыска (первоначально — участник революционного движения) еврейского происхождения, действительный статский советник.
Этот человек, в молодости революционер, позже изменил свои убеждения, более того, начал вести наблюдение за русскими радикалами за границей.
Некоторое время он работал успешно, но в 1909 году В. Л. Бурцев, поставивший цель разоблачать тайных агентов русской полиции, раскрыл Гартинга и его людей.
Это привело к провалу мощной российской осведомительной сети во Франции — только в Париже она насчитывала 42 агента, а ее руководитель после этой истории вынужден был выйти в отставку.
Во время Первой мировой войны Гартинг состоял в русской контрразведке во Франции и Бельгии; после революции остался там жить, занимаясь банковским делом.
Дальнейшая судьба Гартинга неизвестна…

Организация Гартинга и Битар-Монена имела следующую структуру: в пограничной зоне Франции находился центр, который возглавил Битар-Монен, получивший псевдоним «Харламов».
А во французской зоне Швейцарии, куда легко можно было доехать на автомобиле, разведчики приобрели дачу, где обосновались три французских офицера — два лейтенанта и капитан — из числа тех, кого французская разведка направила в помощь Игнатьеву. На каждого из этих офицеров замыкалась своя, независимая от остальных, группа «рекрутеров» — вербовщиков, которые подбирали агентов. Таких вербовщиков в Швейцарии было около десяти, правда, состав их постоянно менялся из-за частых провалов. Они получали жалованье и премию за каждого агента.
Центр направлял на задания от 5 до 10 агентов в месяц, с половиной связь терялась, но остальные работали.
Завербованных агентов переправляли через границу в Германию. Информацию они пересылали на условные адреса — в разных городах Швейцарии организация имела от 15 до 20 «почтовых ящиков». Кроме того, время от времени каждого агента опрашивали по специальному вопроснику.
К маю 1916 года Игнатьеву удалось наладить нормальную работу.
Ему удалось найти ценного информатора в штабе австрийской армии.
«Я никогда не думал, чтобы заполучить в качестве добровольного информатора полковника Генерального штаба», — писал он впоследствии.
Осенью 1916 года Румыния вступила в войну на стороне России, поэтому вести разведку через эту страну стало невозможно. Но Игнатьев нашел выход.
Среди приданных ему французской разведкой помощников, был уроженец Эльзаса лейтенант Жоран, человек энергичный, предприимчивый, с авантюрной жилкой. Как раз в то время Игнатьев должен был на три месяца вернуться по делам в Россию. Перед отъездом он встретился с Жораном в Швейцарии. Во время этой встречи Жоран показал ему очаровательную молодую элегантную даму – Эмму, швейцарку, проживавшую в Будапеште. У нее был друг — полковник Генерального штаба австрийской армии, который в свободное время навещал Эмму в ее поместье в княжестве Лихтенштейн, рядом со швейцарской границей.
Позднее Жоран сумел подобрать ключик к очаровательной Эмме, и дама согласилась сотрудничать с ними. Однако перед тем как уехать обратно в Будапешт, она резонно заявила, что если представители русской разведки хотят иметь дело с ее другом, то встречаться они должны только в Австрии, и нигде больше. Это был большой риск для связного, однако куда меньший для информатора.
Первая встреча была назначена на 20 октября, на нее отправился сам Гартинг.
В этот день он с самого утра устроился за столиком небольшого ресторанчика в пограничной деревушке княжества Лихтенштейн. Как только Гартинг принялся за еду, как перед дверью остановился экипаж и в ресторан вошла дама с фотографии в сопровождении немолодого господина с военной выправкой. Пара устроилась за соседним столиком.
В дальнейшем разыгрался целый спектакль: в конце обеда Гартинг завязал с соседями беседу и, сославшись на незнание окрестностей, спросил, куда стоит пойти, чтобы полюбоваться пейзажем. Закончив обед, он вышел из ресторана. Вскоре его нагнала карета, и австрийский офицер, отослав домой свою спутницу, любезно предложил Гартингу показать ему окрестности деревни.
Договорились они быстро. За 6000 швейцарских франков русская разведка получила первую порцию документов, однако самое интересное произошло потом.
Гартинг посмотрел бумаги, те показались ему интересными, и он сказал полковнику: если после проверки окажется, что там все верно, то русская разведка готова продолжить отношения и не поскупится. Ответ был неожиданным и хотя и обрадовал Гартинга, но и обескуражил его.
Полковник заявил:
— Вы плохой психолог. Вам известны мое общественное положение и ответственный пост, который я занимаю в Генштабе. Думаете, что за небольшую сумму, только что вами врученную, я соглашусь на контакт только один раз и что переданные мною документы — фальшивка?
Хочу сразу поставить все на свои места. С момента битвы на Марне мне стало ясно, что война проиграна, что мы ее продолжаем через силу. После окончания боевых действий, а мои сведения позволяют это утверждать, в обеих Центральных империях вспыхнут революции. Затем произойдут территориальный распад и разруха.
Что тогда будет с нами?
Я уже стар и не хочу закончить свои дни в нищете. А теперь послушайте меня хорошенько. То, что вы получили, всего лишь безделица по сравнению с тем, что я могу передавать в дальнейшем.
Чтобы по достоинству оценить то, что я принесу, необходимо иметь перед собой человека, знающего все стратегические и тактические проблемы, одним словом, руководителя вашей организации. Сможете вы уговорить его прийти?
Гартинг растерялся, но в конце концов договорились назначить встречу на 26 декабря, на 11 часов утра. Руководитель должен будет сидеть на камне у перекрестка с трубкой в руке.
Когда австрийский полковник будет проходить мимо него, он должен спросить у него дорогу в деревню Фектель …
Встреча состоялась, убедившись, что перед ним равный по положению офицер, австриец расстегнул куртку и передал документы исключительной важности. Они договорились, что следующее свидание произойдет 15 апреля, назначили место встречи и пароль.
Австриец честно выполнял свои обязательства до самого конца 1917 года. За это время они встретились еще четыре раза.
Организация № 5 разведывательной сети Игнатьева была самой загадочной из всех. В январе 1916 года Игнатьев ездил в Италию на встречу с русским военным агентом в этой стране О. К. Энкелем. Их встреча была как интересной, так и продуктивной.

Полковник О.К. Энкель – русский военный агент в Риме. Оскар Карлович Энкель (Oscar Paul Enckell, 2 марта 1878 года, Санкт-Петербург, Российская империя — 5 ноября 1960 года, Хельсинки, Финляндия) — финский военный деятель, генерал-лейтенант.
Сын директора Финляндского кадетского корпуса, генерала от инфантерии Карла Карловича Энкеля.
Закончил Финляндский кадетский корпус, служил подпоручиком в лейб-гвардии Семёновском полку.
13 августа 1901 года – присвоено звание поручика.
1903 года — окончил Николаевскую академию Генерального штаба по первому разряду.
С 23 мая 1903 — штабс-капитан гвардии с переименованием в капитаны Генерального Штаба.
Участник русско-японской войны. С 19 октября 1904 — помощник старшего адъютанта Управления генерал-квартирмейстера 2-й Манчжурской армии. С 29 декабря 1905 — старший адъютант штаба 13-й пехотной дивизии.
С 4 апреля 1907 — помощник делопроизводителя Главного Управления Генерального Штаба. Подполковник с 6 декабря 1908 года, полковник с 25 марта 1912 года.
C 9 апреля 1913 года — делопроизводитель ГУГШ. Руководил Особым делопроизводством (разведки и контрразведки).
1914-1917 годы — русский военный агент в Италии.1917 год — вступил в армию Финляндии.
В 1919 году — начальник береговой обороны.
В 1919-1924 годах — начальник Финского генерального штаба.
В 1924 году вышел в отставку.

Опытный разведчик, Энкель дал Игнатьеву много ценных советов по организации агентурной работы, преодолению мелких трудностей.
Энкель с сожалением рассказал Игнатьеву о своей «римской» агентуре, созданной еще во времена нейтралитета Италии. Ее предстояло ликвидировать, так как Главное управление Генерального штаба не было удовлетворено ее работой. Тем не менее, это была серьезная группа, которая насчитывала 22 агента и около года работавшая без потерь. Энкель предложил передать эту группу Игнатьеву.
Конечно, Игнатьев с радостью согласился. Он встретился с главой группы — владельцем бюро путешествий — и тот разведчику понравился: интеллигентный, умный, ловкий и осторожный, имеет дельного помощника и круг собственных агентов. После обсуждения денежных вопросов хозяин бюро путешествий охотно согласился работать на разведку Юго-Западного фронта.
Опираясь на эти связи, Игнатьеву удалось наладить работу в Австро-Венгрии через Италию, а весной 1916 года появилось и три центра в Южной Германии.
Однако главным условием сотрудничества было то, что русское руководство должно было ограничиваться получением сведений, не пытаясь узнать структуру и состав «римской» сети.
Тем не менее, Игнатьев не удовлетворился отведенной ему ролью и упорно пытался проникнуть в тайну «римской» организации. Ее руководитель имел помощника на швейцарской границе, получавшего сведения от центров в Швейцарии, каждый из которых представлял собой резидента с несколькими помощниками. Однако каким путем получали информацию швейцарские центры? Их доставка была организована не владельцем бюро путешествий, а неким таинственным «разведывательным обществом».
Эта организация-посредник больше всего интересовала Игнатьева. Он предпринял несколько попыток выяснить, что она собой представляет — но все они были безрезультатными.
Удалось узнать только лишь, что она каким-то образом держит в руках руководителя «римской» организации и его помощника. По некоторым признакам Игнатьев предполагал, что тут была замешана итальянская мафия.
Однажды Игнатьеву все-таки организовали в Милане встречу с таинственным руководителем. Вот как описывает ее сам граф Игнатьев:
«Я оказался в обширной сводчатой комнате, стены которой были украшены великолепными резными панелями.
В середине стоял большой стол со старинными подсвечниками, в которых тускло горели свечи. Старинные кресла стояли вокруг стола, покрытого прекрасной скатертью.
Когда глаза привыкли к полумраку, я разглядел маленького старичка, тихим голосом беседовавшего с Франческо. Черты этого человека остались в моей памяти.
Седые волосы обрамляли его бритое лицо, испещренное глубокими морщинами. Его взгляд привлекал и очаровывал и был, словно у юноши, полон огня и задора.
…Встав с кресла, он подошел к сейфу и вынул связку документов.
— Я знаю, — заметил он, — причину, по которой вы здесь. Вы желаете выяснить, почему наша организация не может дать дополнительных уточнений перемещения войск противника.
Вот почему мне физически невозможно удовлетворить вашу просьбу: каждый из моих агентов располагает тремя различными шифрами для составления коммерческой телеграммы, число слов ограничено; я не могу внести никаких изменений в установленный порядок вещей, поскольку мои агенты находятся за границей, и нет возможности известить их об этом.
Тогда я спросил его о возможности увеличения числа наблюдательных постов в Австро-Венгрии. Старик развернул карту, показал мне сеть железных дорог этой страны, где он счел бы полезным установить посты. Мы выбрали пять пунктов.
Что касалось постов, расположенных в Германии, число которых следовало увеличить, то старик мне на это ничего не сказал, а зашагал крупными шагами по комнате. Вдруг голосом, неожиданно сильным и резким, он стал отдавать распоряжения Франческа, тянувшемуся перед ним, словно солдат, по стойке смирно.
Кто бьш этот старик? И почему мой друг, такой независимый, в его присутствии вел себя как подчиненный?
Я попытался узнать это и спросил:
— Вы уверены, сударь, что сумеете найти людей для новых наблюдательных постов, которые мы наметили?
— У меня во всем мире свои люди. Никто и никогда не посмеет не выполнить моего приказа. Впрочем, они безгранично верят в меня. Изучите, если хотите, банковские счета моих агентов. До конца военных действий никто из моих людей не посмеет взять и лиры. Я кладу на имя каждого причитающуюся ему сумму, которую он получит после войны. В случае несчастья или гибели эти деньги пойдут семье покойного. Я не боюсь предательства.
Моя ассоциация в своих рядах предателей не держит. Если хоть кто-нибудь из моих людей не выполнит своих обязательств, он знает, какое его ждет наказание.»2
Кто был этот старик и что у него за организация?
Полковник Игнатьев так и не узнал этого. Однако свое обещание ее таинственный руководитель выполнил. Вскоре в одной Германии у нее стало более двадцати наблюдательных постов.
Организация №6 получила название «Масонской» («Ватиканской»). Ее руководителем был Леонид Ратаев, также бывший полицейский — он возглавлял заграничную агентуру Департамента полиции с 1902 по 1905 год. Выйдя в отставку, Ратаев поселился в Париже под фамилией Рихтер.
«Человек вполне порядочный и верный» — так характеризовал его Игнатьев. Ему-то он и дал поручение связаться с масонскими ложами, а также с польскими, болгарскими и младотурецкими организациями.
Леон — таков был псевдоним Ратаева — имел трех резидентов в Швейцарии, с псевдонимами «Швейцарец», «Болгарин» и «Турок». Эта сеть была небольшой, однако хорошо и сильно организованной.
Организация №8 получила название «Католической». Ёе руководителем стал русский офицер в отставке Костэляр, который в свое время перешел из православия в католичество и одно время поддерживал знакомство с кардиналом Рампалло.
Костэляра отправили в Испанию, поставив задачу войти в придворные и католические круги. Это ему удалось, и он создал три вербовочных центра.
Кроме того, ему удалось договориться о сборе разведывательных сведений с испанским офицером, посланным королем в Германию для наведения справок о пленных.
Организацией без номера и под грифом «организация Гарилова» стала запасная организация в Голландии, которую Игнатьев решил создать после того, как в июле 1916 года появились опасения, что возможно нарушение нейтралитета Швейцарии.
Во главе новой сети Игнатьев поставил молодого способного офицера — лейтенанта французской службы, русского подданного Амвросия Маврогордато, который в переписке проходил как «Петя». Он владел шестью языками — французским, английским, турецким, болгарским, греческим и немецким, а также имел множество знакомых и родственников в Голландии.
Всего за неполный год работы в Париже полковник Павел Игнатьев создал девять разведывательных организаций.
В августе 1916 года ротмистр Игнатьев был вызван в Россию. На финской границе ему вручили телеграмму, предписывавшую немедленно прибыть в Ставку в Могилев.
Игнатьев вспоминал:
«Разные мысли мелькали у меня в голове, горькие мысли. Меня должны разжаловать, и наши враги, без сомнения, причастны к этой низкой интриге.
Моя служба им слишком мешала. Но каким влиянием они пользовались здесь, если их так хорошо слушают?
Кто шпионит в пользу Германии? Смогу ли я когда-нибудь их разоблачить и дадут ли мне возможность для этого?»2
Пока в Ставке вокруг Игнатьева происходили эти непонятные события, родной Юго-Западный фронт пришел ему на помощь. 11 сентября 1916 года генерал-квартирмейстер направил рапорт на имя начальника штаба фронта, в котором говорилось:
«Состоящий при разведывательном отделении штаба фронта лейб-гвардии гусарского его величества полка ротмистр граф Игнатьев несет ответственную службу при штабе фронта; считаю крайне необходимым сохранить названного офицера на занимаемой должности. Однако, оставаясь на этой должности, ротмистр граф Игнатьев теряет по службе в сравнении со своими сверстниками в полку».
Далее следовало ходатайство о производстве Игнатьева в звание полковника, которое было удовлетворено.
5 октября 1916 года полковник Павел Игнатьев был назначен временно исполняющим должность начальника русского отделения Межсоюзнического бюро в Париже.
После этого отношение к нему в Ставке изменилось, как по мановению руки. Более того, в тот же день он нашел у себя записку начальника личной охраны Николая ll, в которой сообщалось о том, что на следующий день его приглашает к обеду государь.
В конце 1916 года Игнатьев вернулся в Париж. В первую очередь он решил провести рекогносцировку собственных агентурных организаций.
Сеть Гартинга, составлявшая основу всей организации Игнатьева, пострадала от арестов. Он решил разделить ее на три группы, что и бьшо сделано в течение первой половины 1917 года. Руководитель первой группы, имевший псевдоним «Борисов», был достаточно крупным деятелем, промышленником и журналистом, работавшим в Германии. Руководитель второй -«Пьер», занимался исключительно польскими делами и саботажем. Третья группа, «Малера», была организацией анархистов, которые имели агентов в германской армии и передавали ценные сведения — кстати, не зная, что работают для России.
«Масонская» организация понесла тяжелую потерю — умер ее руководитель Л. А. Ратаев. С большим трудом Игнатьеву удалось наладить связи с агентами и продолжить дело.
Организация «Гаврилова» пережила большой провал — два ее серьезных агента в Австро-Венгрии были расстреляны, один пропал без вести, несколько человек в Швейцарии арестовано. Впрочем, она оправилась на удивление быстро и теперь состояла из четырех агентурных групп, которые вели наблюдение за железнодорожными линиями Германии, а также имевших объездных агентов в Западной Пруссии, Курляндии, Литве и Польше. В целом у нее было семь резидентов.
В январе 1917 года Игнатьев получил приказ штаба Юго-Западного фронта — вести разведку против одной лишь Австро-Венгрии. Все организации, кроме «Гаврилова», удалось переключить на решение только этой задачи. Последнюю же пришлось передать Западному фронту.
Для работы в интересах Ставки Павел Алексеевич выделил из числа агентурных организаций штаба Юго-Западного фронта две — «Масонскую» и «Католическую» («Испанскую»), а также создал на базе организации No 5, которая в дальнейшем проходила под названием «Римская», восемь центров (пунктов) для отслеживания железнодорожных перевозок в Германии.
Одновременно Павел Алексеевич создал новую организацию, получившую название «Шевалье» по псевдониму руководителя. Правда, организация «Шевалье» за весь период своего существования так и не развернула свою деятельность в тех масштабах, которые от нее ожидались.
К лету 1917 года Игнатьевым были созданы новые агентурные организации, которые работали в интересах Ставки: «Американская», «Румынская» и «Одиннадцатая».
«Американская» организация добывала сведения военного, военно-морского и контрразведывательного характера.
Во главе ее стоял американский подданный, работавший безвозмездно в пользу русских.
Организация «Румынская», созданная «В связи с организацией Западного фронта», должна была стать основой разведывательной сети в Румынии.
«Одиннадцатая» имела задачей установление связи в русскими военнопленными в Германии, а именно: содействие им в побегах, осведомление военнопленных обо всех событиях, происходивших в России и у ее союзников, снабжение военнопленных необходимыми инструкциями и указаниями по организации саботажа в тылу врага и по добыванию сведений разведывательного характера.
Руководил этой организацией латыш, эмигрировавший из России в 1905 году и служивший старшим переводчиком в одном из лагерей Германии.
Формально полковник Игнатьев считался начальником всей русской зарубежной агентуры, однако реально таковым не был. Непосредственно он руководил только «своей» разведкой Юго-Западного фронта и разведкой штаба Верховного главнокомандующего.
С приходом к власти Временного правительства над головой Павла Игнатьева и его брата Алексея стали сгущаться тучи. В августе 1917 года по предписанию военного представителя Временного правительства генерала М. И. Занкевича была создана комиссия под руководством полковника Кривенко для проверки деятельности «Русского военного бюро при Межсоюзническом комитете».
Выводы комиссии были совершенно обескураживающими.
Так, после проверки из 324 направленных в Россию донесений ценными признаны 38, запоздалыми — 17, бесполезными — 87, несерьезными — 28, неверными — 154.
«Существующая организация бюро, как отмечалось в докладе комиссии, совершенно не отвечает ни задачам, возлагаемым на него, ни особо крупным суммам, отпускаемым на его содержание».
В январе 1918 года решением союзных властей российская военная миссия при Межсоюзническом бюро была упразднена, ее архивы опечатаны и переданы в Историческую секцию французского Генштаба.
Павел Алексеевич Игнатьев умер в Париже 19 ноября (по старому стилю) 1930 года и похоронен на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа.

 

Источники информации:

1. Андриянов, Долгополов «Элита русской разедки»
2. Граф Павел Игнатьев. «Моя миссия в Париже»
3. Звонарев «Агентурная разведка» том 1. «Агентурная разведка всех видов до и во время войны 1914-1918 гг.»
4. Сайт Википедия


Поделитесь статьей (иконки соцсетей на экране справа) ->

Оцените статью

Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (2 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Случайные записи: