Адъютант Его Превосходительства

Красный подпольщик Павел Макаров внедрился в штаб белой армии с намерением создать боевую организацию в ее тылу. Оказавшись на занятой противником территории, он использовал удобную ситуацию и занял в штабе белой армии должность адъютанта командующего войсками Добровольческой армии Его Превосходительства генерала Май-Маевского. Об этой должности не решались мечтать даже титулованные особы.
А случилось  все абсолютно неожиданно…
По заданию Севастопольского областного революционного штаба в начале 1918 года Павел Макаров был отправлен с небольшой группой агитаторов в несколько районов Крыма с задачей привлечения добровольцев в отряды Красной Армии.
Агитационная кампания проходила довольно успешно: было отпечатано обращение к населению, а также проведено несколько митингов.
В одном из районов за Перекопом группа узнала, что немецкие войска наступают и местные власти эвакуируются, так как оставаться здесь очень опасно. Макаров решил ехать в Мелитополь. Но и там ожидалось вступление немцев в город.
Павел принял решения уходить из города, однако был схвачен разъездом дроздовцев. Офицер грубо задал вопрос, кто он такой и куда следует.
Деваться было некуда, и Макаров по-военному доложил, что он штабс-капитан и по румынскому фронту представлен в капитаны.
— Какой полк, кто командир? — вопросы сыпались один за другим.
— 134-й Феодосийский полк. Командир полка Шевардин. Полк стоял на реке Серет.
— Правильно!
Офицер улыбался:
— Зачисляю тебя в третью роту.
Вот это поворот…
Макаров действительно в Первую мировую войну слу­жил рядовым в этом полку, дослужился до прапорщика, но уж никак не до капитана, был ранен и контужен.
Что делать дальше?
Первая мысль, пришедшая на ум, — это бежать. Однако куда? Где находятся свои, ведь весь юг охвачен огнем войны – начиналась гражданская война…
И Павел принял решение остаться у белых и постараться принести пользу Красной Армии, возможно в дальнейшем связаться с подпольным партийным комитетом.
Он решил устроиться на штабную работу, хотя и понимал, что для этого у него нет ни необходимого образования, ни опыта.
Однако ранение и контузия, иногда освобождают от строевой службы, да и на румынском фронте он кое-какое время занимался шифровальным делом. Это тоже большой плюс для работы в штабе.
Когда дроздовцы прибыли в Ставрополь, Макаров начал предпринимать шаги для проникновения в штаб отряда. Многие офицеры уже знали о его ранении и контузии, но в отряде такого люда было немало. Тогда Павел ненавязчиво упомянул о прошлой работе в качестве шифровальщика.
Эти сведения быстро дошли до командира отряда генерал-майора Дроздовского. Вызвав Макарова на беседу, он задал несколько вопросов о прошлой службе и распорядился прикомандировать капитана Макарова к своему штабу. Так подпольщик оказался в штабе белогвардейского отряда, переформированного скоро в дивизию.
Генерал-лейтенант В.3. Май-Маевский, временно принявший дивизию после тяжелого ранения генерала Дроздовского, храбро воевал в Первую мировую войну, командовал гвардейским корпусом, имел золо­тое оружие и Георгиевские кресты 3-й и 4-й степени, был награжден орденами Анны, Владимира, Станислава 1 степени.

Владимир Зенонович (Зиновьевич) Май-Маевский, военными называемый Май (15 (27) сентября 1867 года, Могилёвская губерния — 12 ноября 1920 года, Севастополь) — военачальник Русской императорской армии и Белого движения, Генерального штаба генерал-лейтенант (9(22) марта 1919 года). Командующий Добровольческой армией, главноначальствующий в Харьковской области ВСЮР.

Но из-за того, что дроздовцы не признавали равными себе тех, кто не воевал под командованием Дроздовского, генерал Май-Маевский был ними принят холодно. Поэтому он опирался на более лояльных новичков, чем и не преминул воспользоваться Павел Макаров.
Постепенно генерал стал доверять  Макарову, расспрашивал, где тот воевал, где был ранен, о семье, о происхождении. Рассчитывая на то, что Рязанская губерния находится далеко в тылу у красных и вероятность проверки будет затруднена, Павел представился сыном бывшего начальника Сызранско-Вяземской железной дорога и сообщил, что в Рязанской губернии находится их родовое имение.
Май-Маевский стал чаще вызывать его к себе и давать личные поручения. Макаров старался быстро и четко их выполнять.
После кончины Дроздовского Май-Маевский был назначен начальником его дивизии. Он вызвал в кабинет Макарова и спросил:
— Хотите быть моим личным адъютантом?
— Ваше Превосходительство, я благодарен вам за доверие, но ведь есть участники корниловского похода …
— Я вправе делать такие назначения по своему усмотрению. От­ ныне вы будете моим личным адъютантом. Сегодня я отдам распоряжение об этом в приказе.
Так красный подпольщик Павел Макаров стал адъютантом генерала Май-Маевского. Через некоторое время генерал принял корпус, а потом армию. Павел стал адъютантом командующего армией.

Удостоверение, выданное адъютанту В. З. Май-Маевского капитану Павлу Макарову штабом Добровольческой армии. Харьков, октябрь 1919 года.

При штабе состояло немало отпрысков знатного дворянства, штаб также посещали князья, графы и другие знатные особы. Поэтому научиться «Вращаться в свете» стало одной из первостепенных задач Павла. Довелось на ходу изучать правила этикета, целовать дамам ручки, расшаркиваться, щелкать шпорами и раскланиваться согласно чинам и званиям.

Командующий армией генерал Май-Маевский (на переднем плане) и капитан Макаров (сзади), оба в дроздовской форме.

«Капитан» Макаров скоро научился составлять стандартные штабные документы, выработал правильную тактику своего поведения. Особое внимание он уделял последнему обстоятельству. Чтобы не попасть впросак, стремился в разговорах быть сдержанным, больше молчал и слушал. Такое поведение офицера, который занимает должность при большом начальстве, выглядело и естественно, и похвально.
Однако не все зависело от самого Павла…
С самого начала у него не сложились отношения с начальником конвоя генералом князем Муратом. Все дело в том, что князь никак не мог смирится с тем, что простой окопный офицер занимает более влиятельное положение, чем родовитый генерал. Он очень внимательно следил за адъютантом, отыскивал факты, которые бы компрометировали Павла, а то и просто распро­странял о нем слухи.
Чтобы убрать соперника со своей дороги, Павел решил дискредитировать  князя в глазах командующего, при каждом удобном случае докладывая ему о жалобах местных властей на самоуправство князя. Мурат и в самом деле проявлял жестокость в обращении с местным населением, а также грубо вмешивался в дела гражданских органов управления.
Спустя время Павел ощутил, что командующий начал менять свое отношение к начальнику конвоя. И однажды сказал генералу:
— Ваше Превосходительство, снова жалоба на князя Мурата. Яко­ бы он замешан в темных делах, да и о вас нелестно отзывается.
— А кем его заменить?
— Очень хорошей кандидатурой мог бы быть князь Адамов, офицер конвоя, — ответил Макаров. — Боевой офицер и предан вам.
— Подготовьте приказ.
Через два дня командование конвоем принял князь Адамов, а Мурат был отправлен на передовую…
Адамов, возглавив конвой, понял, что для него сделал адъютант Его Превосходительства, и стал преданным Макарову человеком.
Но чистка в окружении Май-Маевского на Мурате не закончилась. Павлу удалось убрать еще двух офицеров и заменить их своими людьми.
Однако вопросом, который никак не получалось разрешить, была проблема связи со своими. Несколько попыток выйти на подпольные организации в Ростове и Харькове не удались, так как большинство из них были уничтожены деникинской контрразведкой, их члены, в основном, подлежали расстрелу без суда. Да и времени на поиск подпольщиков у Макарова особо не было, так как он почти всё время был при Май-Маевском и мог отлучаться только в редких случаях.
И тем не менее однажды Павлу удалось отпроситься у командующего в Севастополь, якобы навестить больную мать.
Через сутки он был дома. Брат Павла Владимир, увидев его в офицерской форме, был шокирован, однако все разъяснилось. Владимир был большевиком­-подпольщиком, и через него Павел рассчитывал установить связь с командованием Красной Армии. Владимир предложил Павлу следующий план установления связи со своими: ему надо переехать в Харьков, поближе к штабу Добровольческой армии, связаться с подпольщиками, а затем, получая от Павла секретные сведения, передавать их через линию фронта.
Так и поступили, но не все так было гладко. Приехав в Харьков, они узнали, что основное подполье было раскрыто контрразведкой белых, а в организациях, которые остались нетро­нутыми, работают провокаторы.
Исходя из этого было принято решение устроить Владимира в штаб армии в качестве воль­ноопределяющегося. На офицера он «не тянул», так как в армии совсем не служил. Сама задумка состояла в том, что, находясь возле Павла, Владимир мог бы выполнять его задания по установлению связи. Владимир получил обстоятельный инструктаж у брата и был го­тов предстать перед начальством.
— Смотри, — говорил ему Павел, — вытянись по-военному, отве­чай: «Так точно», «никак нет». Не проговорись: «да», «хорошо».
Выбрав благоприятный момент, Павел поведал командующему, что к нему приехал брат, не успевший окончить военное училище из-за революции, и попросил генерала зачислить его в конвой или охранную роту.
— Чудак вы этакий! Скажите дежурному генералу, чтобы он зачи­слил его ко мне в ординарцы.
Май-Маевский поговорил с Владимиром, и тот приступил к исполнению своих обязанностей.
Однако постоянно действующую связь с красными братья так и не смогли установить. Тогда братья решили сосредоточить свое внимание на проникновении в штаб Добровольческой армии. Центральным объектом они избрали самого Май-Маевского. Ведь генерал доверял братьям, особенно Павлу, тот был единст­венным человеком, кто мог без доклада войти к нему в любое время.

Май-Маевский проверяет снаряжение корниловского ударника. Макаров сзади, стоит заложив руки за спину.

Однажды генерал познакомился с семьей харьковских богачей Жмудских. Май-Маевского привлекала их при­емная дочь Анна Петровна, к которой он испытывал нежные чувства. А младшая дочь Катя была неравнодушна к Павлу.
На свидания к девушкам генерал и Павел езди­ли вместе. Генерала это устраивало, он даже рекомендовал Павлу жениться на красивой и богатой девушке. Однако Макарову нужно было другое, ему необходимо было оторвать командующего от управления войсками.
Через Катю Жмудскую он влиял на Анну Петровну. Не раз, когда на фронте складывалась напряженная ситуация, Павел звонил Кате и, попросив ее провести с ним вечер, организовывал че­рез нее и Анну Петровну приглашение на ужин генералу. Май-Маевский не мог отказать и вечером появлялся у Жмудских.
Ужин, конечно же, проходил с обильной выпивкой, и Владимир  Зенонович затем оставался у своей дамы чуть ли не до утра. А на следующий день, как правило, забросив все дела, отсыпался.
Кроме ужинов у Жмудских, Макаров пользовался и другими предлогами для «развлечения» командующего. Он устраивал приглашения на выступления цыган, известных певиц, всевозможные собрания харьков­ского купечества, обеды в домах крупных помещиков, промышленни­ков …
Май-Маевский возвращался оттуда вдребезги пьяным.
В то же время, умело используя конкуренцию между командирами корпусов и дивизий, Павел вносил разлад в планы оператив­ного взаимодействия подразделений. Командиры корпусов генералы Кутепов и Юзефович с антипатией относились друг к другу. Генерал Кутепов обожал доносы и поощрял в этом своих подчиненных. Этот порок ге­нерала был известен многим, и Макаров воспользовался им, чтобы рассорить его с Юзефовичем. Это напрямую отразилось на боевых действиях корпусов.
Когда красные давили на корпус Кутепова, Юзефович, вместо того чтобы поддержать соседа, отвел свой с зани­маемых позиций. В результате красные части вышли во фланг корпу­су Кутепова и нанесли ему большие потери.  Будучи основой Добровольческой армии, корпуса действовали рядом, но го­ворить о взаимодействии уже не приходилось.
Неразбериху в руководство войсками при их отступлении под уда­рами Красной Армии вносил и адъютант Его Превосходительства. Из донесений, поступавших на имя командующего, он докладывал те, которые уже не отвечали поменявшейся обстановке на фронте. Другие отдавались Владимиру, и тот их беспрепятственно уничтожал, так как никакой регистрации документов не велось. Получалось, что приказы, которые отдавал командующий, противоречили действиям, осуществляемым коман­дирами частей, и углубляли хаос в войсках. Начальник контрразведки армии полковник Щукин чувствовал неладное, он сбивался с ног в поисках красных заговорщиков, однако каких-то реальных результатов не достиг.
Еще когда фронт был стабильным, он предлагал командующему ряд мер по борьбе с разложенческой де­ятельностью красных в тылу армии. Также он докладывал Май-Маевскому, что, на его взгляд, в штабе армии, несмотря на принятые меры, работают коммунисты. Пропадают оперативные свод­ки, распускаются различные слухи, кто-то старается подорвать авторитет Его Превосходительства.
Как-то Владимир предложил переехать в Крым и организовать там под­польный комитет, главной целью которого будет подготовка восстания в тылу у белых. Павел подготовил ему документы на отпуск, и Владимир уехал в Севасто­поль. Сам же Павел решил остаться при Май-Маевском и действовать в дальнейшем по обстановке.
Однажды из ставки Деникина прибыл пакет лично для команду­ющего. Офицер связи вручил его прямо Май-Маевскому.
Прочитав послание, генерал подал его Макарову. В нем гово­рилось: «Дорогой Владимир Зенонович, мне грустно писать это письмо, переживая памятью Вашу героическую борьбу по удержанию Донецкого бассейна и взятие городов: Екатеринослава, Полтавы, Харькова, Киева, Курска, Орла.
Последние события показали: в этой войне играет главную роль конница. Поэтому я решил: части барона Врангеля перебросить на Ваш фронт, подчинив ему Добровольческую армию, Вас же ото­звать в мое распоряжение.
Я твердо уверен, от этого будет полный успех в дальнейшей нашей борьбе с красными. Родина требует этого, и я надеюсь, что Вы не пойдете против нее.
С искренним уважением к Вам Антон Деникин».
Прибыв в Таганрог, Май-Маевский в сопровождении Макарова направился в штаб-квартиру Деникина. Когда главнокомандующий поинтересовался, где намерен остановиться Май-Маевский, тот попросил раз­решить ему пребывание в Севастополе.

Макаров среди офицеров штаба у вагона командующего (держится за щеку).

Это устраивало Макарова, так как Май-Маевский по своему положению должен был получать фронтовые сводки и другие секретные документы.
В Севастополе генералу был выделен богатый особ­няк. Газеты того времени писали, что он скоро займет пост главноначальствующего по гражданской части и по правам будет приравнен к главнокомандующему вооруженными силами юга России.
Павел не ошибся – комендант севастопольской крепости генерал Субботин приказал начальнику своего штаба направлять Май-Маевскому совершенно секретные оперативные сводки. Павел получал эти сводки под расписку, тайно снимал с них копии и передавал Владимиру.
Владимир к тому моменту создал подпольный комитет по подготовке восстания, который развернул энергичную агитационную работу среди населения и во­инских частей, на некоторых фабриках и заводах стали создаваться боевые рабочие дружины.
Информация из сводок довольно таки часто воспроизводилась в листовках, которые подпольщики расклеи­вали по городу. Эффект, который они производили, был колоссальным. В них, в частности, говорилось о переходе целых дивизий на сторону красных, об аресте Колчака, о катастрофе деникинского фронта.
Под­польщики, конечно же, прекрасно понимали, что идут на риск и контрразведка бе­лых может «вычислить» источник информации. Понимал это и Па­вел, но не видел другого выхода для себя.
Восстание в Севастополе было назначено на 23 января. Обстановка, казалось, способствовала ему. Местный гарнизон был готов принять актив­ное участие в восстании. Поддерживалась связь и с военными кора­блями.
Рабочие порта подготовились к его захвату, подрывная группа готовила операцию по выводу некоторых судов из строя.
Однако за день до восстания члены комитета, включая Владимира, были арестованы морской контрразведкой, а в городе начались повальные аресты. Павел почувствовал наблюдение и за собой.
Он попы­тался прибегнуть к помощи Май-Маевского, чтобы освободить арестованного брата, но генерал выслушал своего адъютанта и сказал
— Вы знаете, что ваш брат был председателем подпольной организации и что все было подготовлено к восстанию?
В этот момент дверь комнаты открылась, и вошла группа офице­ров с револьверами в руках. Павел был арестован и доставлен в мор­скую контрразведку.
На следующий день ему дали газету с сообщением об аресте комитета и расстреле его членов. На первом месте среди фамилий рас­стрелянных стояла фамилия брата.
Вскоре Павел узнал, что через день-два его повезут на Северную сторону — место расстрелов. Быстро созрел план побега. Из смертников на побег согласились только шестеро.
После побега они переночевали в глухой деревушке, в дальнейшем перешли в еще более укромное место, где удалось сформировать небольшое партизанское подразделение. Вскоре оно разрослось в крупный повстанческий от­ ряд и в конечном счете — в повстанческую армию в Крыму. Макаров стал командиром полка этой армии.
Май-Маевский после ареста Макарова попал в еще большую опалу. Категорически отказавшись ехать за границу, он остался жить в Севастополе, продолжая злоупотреблять алкоголем. 30 октября 1920 года в возрасте 53 лет он умер.
После разгрома армий барона Врангеля Павел Макаров работал в ЧК, вел борь­бу с бандами, которые тогда орудовали в Крыму. О деятельности Макарова было доложено в Москву.
После Гражданской войны Павел Васильевич написал воспо­минания. А когда началась Великая Отечественная война, чекист снова взялся за оружие. Он стал одним из руководителей крымских партизан.
За заслуги во время Великой Отечественной войны награждён орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды, медалью «Партизану Отечественной войны» I степени.
После Великой Отечественной войны вышли мемуары Макарова «Партизаны Таврии», в которые вошли яркие эпизоды борьбы с немецко-фашистскими захватчиками за Крым.
Скончался Павел Васильевич в 1970 году в возрасте 73 лет.