Они не знали настоящих фамилий друг друга — только имя и отчество. При зачислении каждый получал «школьную» фамилию, которая начиналась на ту же букву, что и настоящая.
Проучившись вместе два или три года, даже прожив весь этот срок в одной комнате, можно было так и не узнать, как же на самом деле зовут однокашника. А если он открыл тебе свою настоящую фамилию, считай, доверяет.
Формально это грубое нарушение правил конспирации. Ведь если на курсе учится будущий предатель, он смог бы передать своим хозяевам (американцам, англичанам, китайцам) данные сразу на несколько десятков молодых разведчиков, разбросанных по всему миру, вместе с которыми закончил Краснознаменный институт КГБ имени Ю. В. Андропова, в простонародье называемый «разведшкола».
В середине 1980-х так и получилось. Году в 1985-м или 1986-м (точно выяснить не удалось) арестовали и расстреляли предателя Пигузова, который был секретарем парткома Краснознаменного института и, следовательно, имел доступ к фотографиям всех слушателей КИ и так называемым «установочным данным» на них: настоящая фамилия, имя, отчество, место и год рождения, сведения о женах и детях.
Передал он, видимо, и характеристики на выпускников нескольких лет, не партийные, гладкие («скромен, отзывчив, с товарищами поддерживает ровные отношения»), а настоящие, чекистские, что составлялись в течение всей учебы и для вербовщика из спецслужбы противника не имеют цены, так как там – вся поднаготная.
Сколько провалов советской разведки на совести Пигузова, одному богу известно. Преданные им помнят его сидящим в президиуме под бюстом вождя, говорящим правильные речи. Еще помнят написанное им учебное пособие под названием «Иностранный язык в разведке».
Территория Краснознаменного иститута КГБ
В лесистых местах ближнего Подмосковья от постороннего глаза укрыты добротно постороенные кирпичные здания с территорией приличных размеров, обнесенной двумя бетонными заборами с колючей проволокой, сигнализацией и камерами визуального контроля.
Если грибник или охотник случайно набредет на них, то на заборе прочтет:
«Лаборатория НИИ…» таких-то проблем. Дело ясное — наука.
И невдомек грибнику, что набрел он на один из факультетов Краснознаменного института. Факультеты разные, в зависимости от сроков обучения: один, два и три года.
Нелегальных разведчиков здесь не готовят. Они — штучный товар, учатся на конспиративных квартирах в Москве с приходящими преподавателями.
Если бы грибник смог забраться на забор, он увидел бы, помимо пятиэтажного учебного и жилого корпуса, крытый спортивный зал, бассейн, пару теннисных кортов, асфальтовую дорожку, на которой бегают кроссы будущие шпионы.
Так, в частности, выглядит «Юрмала» — двухгодичный факультет КИ. «Юрмала» — название неофициальное, выдуманное выпускниками именно этого объекта за его уют и зеленые насаждения. Вообще шпионам, видимо присуща тяга к природе.
Говорят, в бытность начальником разведки В. А. Крючков приказал развести на пруду, который был у него в штаб-квартире в Ясеневе, уток, а потом туда еще и карпов запустили. Утки прижились, стали плодить утят, за которыми начали охотиться вороны. Охранявшие объект прапорщики отстреливали ворон из винтовок и развешивали на деревьях, чтобы отпугивать оставшихся в живых.
А карпов летом вылавливали сетью и часть подавали чекистам на обед, а другую — продавали им же через магазин…
Учебный процесс
Утром каждого понедельника от одной из окраинных станций метро отходила пара автобусов. Место их стоянки и время старта были строго определены. После примерно сорокаминутного пути автобусы сворачивали в лес под «кирпич», еще несколько минут — и вот она, «лаборатория НИИ».
Забежать в свою комнату, сменить протертые джинсы на костюм и галстук (это обязательно) и — на занятия. Домой теперь только в субботу после обеда.
Можно, конечно, отпроситься и вечером, но тогда надо выдумать вескую причину, чтобы получить специальный пропуск. А утром все равно возвращаться…
Научить пытались всему, от философии до кибернетики, но главное – иностранные языки и специальные предметы. Каждому слушателю из этих дисциплин уже кое-что знакомо. Ведь примерно половина из них год или два назад окончили элитарные московские вузы — МГУ, институт иностранных языков или международных отношений.
Они совсем недавно сдали госэкзамены по политэкономии и философии и для расширения кругозора начинают учить второй или третий иностранный язык. В жизни пригодится: если выгонят из Англии, можно махнуть в Латинскую Америку.
Языкам учат, как правило, молоденькие выпускницы тех же вузов, и часто возникают ситуации пикантного свойства: будущий «дерзкий вербовщик» и его «профессор» учились на одном курсе и великолепно знают друг друга, поскольку не раз встречались на весьма раскованных студенческих вечеринках.
Но в КИ они держатся по-другому — КГБ все-таки, и лишь иногда, встретившись глазами, ухмыляются, вспоминая былые времена.
Попадаются прехорошенькие. Часто выходят замуж за своих же питомцев. Живущим на полуказарменном положении холостым шпионам трудно найти подругу на стороне, а здесь тебе — и красавица, и по-французски говорит, и папа — отставной чекист, т. е. все анкетные данные в порядке. Как говорится, «кандидатура жены одобрена рейхсфюрером СС».
Правда, бывают браки трагические. Преподавательница английского, по которой вздыхал не один десяток курсантов, вышла замуж за американца — агента советской разведки, которого удалось спасти от ареста ФБР и вывезти в Москву. Через некоторое время он покончил с собой…
Вообще разведчики относятся к своим женам по-особенному. Затертое выражение — «боевая подруга», но ведь это правда: они нередко участвуют в операциях. Потому и женское предательство чекисты воспринимают обостренно. В Лефортове сейчас отсиживает срок Володя Белов (фамилия «школьная») – скандинавского типа красавец, спортсмен, любимец курса.
Уже работал в Центре, готовился к командировке «в страну со сложной агентурно-оперативной обстановкой», но знал, что жена неверна. Пришли к начальнику: хотим развестись.
Вы что, возмутился он, там все уже готово, в резидентуре вас ждут, миритесь — и отправляйтесь.
В очередной раз уличив жену, Белов убил ее, а потом пошел на кухню, закрыл форточку и пустил газ. Случайно отец заехал навестить…
С языками плохо у тех, кому за тридцать. Они прошли через армию, провинциальный вуз, как правило, технический, высшую школу КГБ или специальные курсы, работали в территориальных органах: ловили раньше диссидентов, бандитов, надзирали за милицией и оберегали танковый завод от проникновения агентов империализма и китайского гегемонизма.
С языками плохо, зато по специальным предметам легко: практика большая, преподавателя самого могут кое-чему научить.
Но, как и молодежь, аккуратно записывают лекции: «Вербовка — это привлечение иностранца к негласному сотрудничеству…»
Спецпредметов несколько: теория разведки — как вербовать, поддерживать связь с агентом, добывать секретную информацию; внешняя контрразведка — как завербовать сотрудника враждебной спецслужбы и самому от него поберечься; техника — как сфотографировать «зажигалкой» или «ручкой», передать и получить информацию на расстоянии, изготовить тайник; оперативная психология — как по жестам и выражению лица определить характер нужного человека, войти к нему в доверие, произвести на него хорошее впечатление и вообще бытъ «славным парнем».
На практике все, конечно, сложнее, и даже большое число практических занятий не гарантирует, что станешь ты когда-нибудь «дерзким вербовщиком».
«Вилла»
В одном из северо-западных районов Москвы есть объект под названием «вилла»: он тоже добротно выстроен из кирпича и тоже обнесен забором с сигнализацией.
Здесь дважды в год у курсантов практические занятия: имитируется работа резидентуры, а на пару недель Москва становятся для них Парижем, Нью-Йорком или Антананариву.
Утром они выходят в «одиночное плавание» по городу, а вечером возвращаются.
Прежде всего нужно научиться проверяться от «наружного наблюдения» — не следит ли кто. Причем сделать это надо так, чтобы «наружка» не поняла, что ты проверяешься: нельзя резко оборачиваться, забегать за угол и выглядывать оттуда, бежать вверх по идущему вниз эскалатору.
Все должно быть естественно. В каждом городе есть определенного типа места, на которых можно осуществить незаметную проверку. Как они выглядят, выяснить не удалось: сказали, ни к чему мне.
В определенное время в определенном месте города останавливается слушатель КИ с опознавательным знаком в руке и стоит так несколько минут, пока его запоминают сотрудники бригад «наружного наблюдения». «Шпион» их, конечно же, не видит: он должен выявить и запомнить их на заранее подобранном маршруте, который рассчитан на три часа. Сделать это весьма сложно, поскольку работают настоящие боевые бригады, следящие в Москве за сотрудниками иностранных спецслужб. Ведь они не просто ходят: они сменяют друг друга, переодеваются, используют парики, бороды и т. п.
Самое сложное – обнаружить женскую бригаду: как-то в голове не укладывается. Бывает, что не выявляют.
Но еще хуже, когда «выявили», а «наружки» на самом деле не было.
Когда маршрут заканчивается, проводится «операция по связи»: закладка тайника или личная встреча с «агентом».
Заложить тайник — целая наука. Нужно выбрать таков место, чтобы подход к нему разведчика выглядел естественно, чтобы моментальное движение руки никто не видел, даже случайно, и чтобы агент потом точно так же смог тайник найти и изъять.
В реальных условиях это еще сложнее.
Скажем, в Африке нашел ты дупло, заложил туда тайник с денежным вознаграждением для агента по кличке «Кофе», на следующий день он приходит, сует в дупло руку, а там уже поселилась ядовитая змея — и нет «Кофе».
В нищих странах опасно использовать, к примеру, консервную банку: ее сразу же подберут и оближут голодные дети. А в жирной Западной Европе не бросишь на улице пачку «Мальборо»: ее поднимет мусорщик. Ведь там тротуары моют стиральным порошком.
Все это называется «детали агентурно-оперативной обстановки».
Работе с агентами курсанты КИ обучались с помощью «приватных преподавателей» (в простонародье — «приваты»). Это ветераны разведки, согласившиеся передавать свой боевой опыт молодому пополнению. Чем дома-то сидеть, куда лучше на воздухе, с молодежью.
«Приват» попадается разный. Есть списанные раньше времени за провалы в оперативной работе, а если повезет, получишь матерого старика, который еще в сороковые годы в США добывал чертежи атомной бомбы или работал с английской «золотой пятеркой».
Будущие шпионы стараются заранее, у старшекурсников, разузнать, что любит «приват»: погулять по бульвару или сходить в ресторан за чужой счет — туда и ведут.
С «приватами» отрабатываются различные ситуации, которые случаются в реальной агентурной работе. Ну, например: местные власти выслали из страны нашего разведчика, а ценный агент, слава богу, цел и невредим. С каждым таким агентом договариваются заранее; если разведчик исчез, то ты должен выходить на постоянное место явки в определенное время с таким-то опознавательным сигналом, скажем, журналом «Плейбой» в левой руке. Рано или поздно к тебе кто-то подойдет и скажет пароль, а ты должен дать отзыв.
Это — новый человек из Центра.
Вот такая учебная задачка, требующая определенного артистизма. Курсант, вымотанный трехчасовым проверочным маршрутом, так и не понявший, есть за ним «наружна» или нет, видит «привата».
Подходит к нему: первые фразы обычно про погоду или типа «папаша, огонька не найдется?», затем следует пароль и, если ветеран советской разведки еще его не забыл, отзыв. Допустим, «приват» тоже в душе артист — значит, повезло.
Он восклицает: «Ну наконец-то вы прибыли, товарищ! Чертовски хочется работать. Надеюсь, вы привезли мне материалы недавнего съезда КПСС и лекарства для моей бедной мамы?»
Плохо, когда «приват» не богат на фантазии. На радостное щебетанье курсанта «Как я рад нашей встрече, мистер Смит!» он .угрюмо отвечает:
«Меня зовут Иван Семеныч. Давайте, молодой человек, сначала договоримся, как мы будем с вами общаться».
Хороший пароль придумать непросто.
«У вас продается славянский шкаф?» — это невозможный примитив. Пароль должен быть таким, чтобы проходящий мимо посторонний человек, случайно услышав его, не удивился, т. е. пароль должен соответствовать месту явки.
С другой стороны, его нужно сделать универсальным, подходящим для любого места. Скажем, местом постоянной явки выбран ипподром, но он на ремонте.
Агента, с которым вам надо вступить в контакт, вы можете встретить на дипломатическом приеме. Значит, пароль и отзыв должны годиться и для приема, и для ипподрома.
Бывает, встречаются вредные «приваты», которые проверяют молодежь на психологическую устойчивость. Вот какой казус приключился с одним из курсантов.
Явка была назначена в Московском зоопарке. Дед стоял на обусловленном месте, сжимая в правой руке журнал «Коневодство в СССР». Курсант подходит к нему и после нескольких незначащих фраз произносит заветную: «Как прекрасен мир животных!» Все согласно теории: для зоопарка подходит, но можно произнести хоть в бане.
«Приват» должен был откликнуться не менее жизнерадостно: «Особенно мир пернатых!».
Но он говорил про другое. Будущий «рыцарь плаща и .кинжала», поболтав о том, о сем, вновь подводит дело к фауне; «Прекрасен мир животных!»
И снова — облом.
После третьей провалившейся попытки курсант повернулся и хотел уже было уходить, но дед сжалился: «Ну так и быть, молодой человек: особенно мир пернатых! Но пароль у вас хреновый».
Устраивали психологические проверки и другого типа: бригада «наружного наблюдения» имитирует арест, причем делает это в самый острый момент — на тайнике, при встрече с «приватом» и т. п.
Играют от души: заламывают руки, опрашивают свидетелей, ведут в участок.
Главное — заставить курсанта поверить, что его с кем-то перепутали и что все это на самом деле. И вот когда он, окончательно замороченный, шепнет на ушко «старшому», что он из «органов»,- это конец. Не выдержал, раскрылся.
Часто такой эпизод ставит крест на всей будущей карьере.
Интересно на подобные сцены реагируют окружающие.
Раньше, в годы застоя и ранней перестройки, прохожие останавливались, даже помогали выкручивать слушателям руки, а другие одобрительно кивали головами: «Неужели шпиона поймали?»
«Шпиона, бабка, шпиона»,- отвечали «наружники»..
«Поделом им, антихристам»,- негодовала общественность и предлагала себя в свидетели.
Сегодня предпочитают не вмешиваться: то ли рэкетиры убивают кооператора, то ли милиция поймала рэкетира – держись подальше, не твое дело.
(статья А.Васильева «У вас продается славянский шкаф?», 1992 год)
Краснознаменный институт КГБ является предшественником современного высшего образования. Здесь предоставляется профессиональное образование высокого уровня, которое помогает учащимся достичь их целей в жизни.