Разоблачение ротмистра Ивкова

Особое внимание руководителя Разведочного отделения Лаврова было сосредоточено на организации наблюдения за деятельностью японского военного агента подполковника Мотодзиро Акаши и его подозрительных связей.
Сорокалетний Мотодзиро Акаши не был новичком на военно-дипломатической ниве. После окончания военного Колледжа и Академии в Токио он служил на Тайване и в Китае, а перед назначением в Россию, занимал пост военного представителя страны восходящего солнца во Франции.
Это был сильный противник, попавший «под колпак» российской контрразведки в ноябре 1903 года.  В отчете российских контрразведчиков указано:
«Подполковник Акаши работает усердно, собирая сведения, видимо по мелочам и ничем не пренебрегая».

В Японии и поныне чтут память Акаси — удивительно энергичного и удачливого разведчика, про которого говорят, что именно он внес значительный вклад в исход русско-японской войны 1904-1905 годов. Акаси Мотодзиро (明石 元二郎 Акаси Мотодзиро:?, 1 сентября 1864 года, Фукуока, Япония — 26 октября 1919 года, Фукуока, Япония) — японский генерал, генерал-губернатор Тайваня в 1918-1919 годах. В 1889 окончил Высшую военную академию Императорской армии. В 1894 году был послан на учёбу в Германию. С началом японо-китайской войны отозван в Японию, служил в штабе гвардейской дивизии на Формозе. Был военным наблюдателем на Филиппинах во время испано-американской войны. В 1900 отправлен в Китай для участия в переговорах по окончании Боксёрского восстания. В январе 1901 года назначен военным атташе во Франции. 15 августа 1902 года назначен военным атташе в России. Прибыл в Петербург 1 ноября 1902 года. Это был профессиональный разведчик умевший подбирать ключики к нужным людям и располагавший для этого значительными средствами из секретных фондов. Он состоял в тайном обществе «Черный дракон», куда входили также военные и гражданские руководители Японии, включая премьер-министра.

В ходе проведения оперативных мероприятий была получена нить, которая вывела «охотников за шпионами» на активно действующего японского агента.  Произошло это так…
26 декабря 1903 года японский военный атташе Мотодзиро Акаши получил по городской почте письмо на русском языке загадочного содержания:
«Буду на другой день, тоже время. Ваш И.»
Так как данные наблюдения за квартирой Акаши показывали, что никто из неизвестных лиц ее не посещал, то внимание контрразведки переключилось на атташе посольства капитана Тано, который довольно часто встречался с Акаши. Сведения, собранные о контактах Тано, дали возможность установить, что квартиру последнего систематично посещал неизвестный русский капитан в адъютантской форме. Как правило, такие визиты делались по субботам в 16-17 часов дня. Ко времени прихода русского офицера к Тано приезжал и сам японский военный агент.
Утром в субботу 7 января 1904 года Тано получил письмо на русском языке со следующим коротким текстом:
«Завтра в 4 часа буду у Вас. Ваш предан. И.»
Почерк корреспондента, фактура бумаги и конверт были идентичны перехваченному ранее письму на имя Акаши.
Контрразведчикам осталось организовать «встречу» неизвестному, который, по всей видимости, и был тем «капитаном», на которого обратила внимание внутренняя агентура, приобретенная в окружении Тано.
В назначенное в письме время у Тано появился офицер, по приметам похожий с описанием его внешности, которая имелась в Разведочном отделении. Его личность была установлена. Им оказался исполняющий делами Штаб-офицера по особым поручениям при Главном интенданте ротмистр Николай Иванович Ивков.

Обложка дела Департамента полиции в отношении ротмистра Н.И.Ивкова

На следующий день Ивков опять-таки посетил Тано, причем извозчика, на котором приехал, за несколько домов отпустил и пришел к дому японца пешком.
В ходе дальнейшего наблюдения было установлено, что ротмистр Ивков контактирует и с французским военным агентом, полковником Мулэном и еще с каким-то неизвестным лицом, которого он два раза поджидал на Варшавском вокзале.
На основании полученных данных, в том числе собранных сведений об образе жизни ротмистра Ивкова,  Лавров принял решение о его задержании. 26 февраля 1904 года Ивкову в помещении Санкт-Петербургского охранного отделения было предъявлено обвинение в государственной измене.
Улики, собранные в ходе следствия, оказались неопровержимыми. Ивков, как писал в своем отчете Лавров «после некоторого колебания, признал себя виновным, показав протокольно, что он передавал подполковнику Акаши на квартире капитана Тано различные секретные сведения военного характера, частью почерпнутые из мобилизационного плана, частью же составленные по случайным данным и собственному соображению…»
Ивков также показал на допросе, что он продавал сведения и германскому военному агенту фон Лютвицу. Как раз с ним он встречался на Варшавском вокзале столицы и в Варваринской гостинице.
Проведенный на квартире Ивкова тщательный обыск подтвердил его показания, так как были обнаружены еще не переданные немцам выписки из секретных документов военного характера.
«Впоследствии, — писал Лавров, — при формальном дознании Ивков, допрошенный по имевшимся заграничным агентурным сведениям, сознался и в том, что ранее он вел такие же преступные сношения и с австрийским военным представителем».
Ко времени окончания предварительного следствия Ивков, который находился под арестом, покончил жизнь самоубийством. Архивное дело не сообщает об этом никаких подробностей. Не исключено, что ротмистр-шпион, просто попросил дать ему в камеру револьвер с одним патроном…
К этому времени его «куратор» Мотодзиро Акаши, уже обосновавшийся в Стокгольме, искал пути к развертыванию дальнейшей подрывной работы против Российской империи.  А вот дело Ивкова, которое совпало с началом русско-японской войны,  стало импульсом для развертывания борьбы с японским шпионажем всего аппарата секретной полиции империи.
Высокую оценку этому делу и роли в нем ротмистра Лаврова дал начальник Главного штаба генерал Виктор Сахаров в письме от 29 мая 1904 года на имя министра внутренних дел Вячеслава Плеве:
«Несмотря на равенство в чине и звании, начальник Разведочного отделения сумел задержать его без всякого с его стороны сопротивления и без огласки, по задержании понудил его сразу же признать свою виновность и дать подробные предварительные показания».
Письмо заканчивалось ходатайством о присвоении Лаврову звания подполковника, которое и было присвоено уже 3 июня 1904 года.