«Недоперебежчик» Юрченко

Пост опубликован: 27.05.2018

перебежчик Юрченко Виталий Сергеевич Юрченко (2 мая 1936 года) — сотрудник КГБ СССР, капитан первого ранга. Бывший начальник 5-го отдела Управления «К» Первого главного управления КГБ СССР (внешняя контрразведка), занимался собственной безопасностью ПГУ.
1955 год – поступает на военную службу в Военно-морской флот СССР.
1959 год – начинает службу в КГБ СССР.
1961 год – становится главой группы офицеров контрразведки, прикрепленных к Черноморскому флоту.
1968 год — был подключен к советским разведывательным операциям за рубежом и его направили в Александрию (Египет) под видом советского военно-морского советника при египетском флоте. Занимался он сбором информации об американском и других западных флотах, которые базировались в Средиземном море.
1975 год — впервые приехал в Вашингтон в должности офицера безопасности советского посольства. Ему вменялось в обязанности вести наблюдение за всем посольским персоналом и одновременно следить за тем, чтобы не произошло какого-либо проникновения со стороны ЦРУ или ФБР.
1980 год — после завершения 5-летнего срока пребывания в Вашингтоне был повышен до главы отдела «К» (контрразведка) в Первом управлении КГБ СССР.
Начало 1985 года — назначен заместителем начальника Первого отдела (США и Канада) в том же Первом управлении. Находясь на этом посту, он знал как всех сотрудников КГБ, действующих под крышей советского посольства, так и имена тех, кто поставлял им сведения.
1 августа 1985 года во время командировки в Рим предложил свои услуги ЦРУ. С фальшивыми документами он был перевезён на автомобиле в Неаполь, оттуда спецрейсом перелетел во Франкфурт-на-Майне, а затем — американским военным самолётом в США.
Передал ЦРУ информацию о двух американских офицерах разведки, которые были агентами КГБ, — Эдварде Ли Говарде (ЦРУ) и Рональде Пелтоне(АНБ).
Неожиданно сбежал от американцев и вернулся в СССР.
4 ноября 1985 года советское посольство в Вашингтоне собрало пресс-конференцию, на которой предъявило Юрченко как похищенного агентами ЦРУ, введшими его в наркотическое опьянение.
Решение о возвращении на службу Юрченко принимал лично глава КГБ Владимир Крючков (на тот момент начальник 1-го Главного управления – внешней разведки), он же позаботился о том, чтобы перебежчику никогда и нигде не припоминали историю с его бегством в Италии. Юрченко продолжил работу в КГБ, хотя и не занимал более высоких постов.
В 1991 году, незадолго до распада Союза, Юрченко присвоили звание «Почётный чекист» и с помпой отправили на пенсию.
После выхода в отставку работал начальником Службы безопасности российского коммерческого банка «Гринфилдбанк» в Москве. Одновременно являлся членом совета директоров этого банка.

1 августа 1985 года Юрченко вышел из советской посольской виллы Абамелек рано утром, в 30-градусную жару одетый в синий блейзер, с туристской сумкой через плечо. Встретившиеся ему на выезде с территории виллы сослуживцы предложили подвезти на машине. Он отказался, ответив, что хочет прогуляться и посетить музеи Ватикана, а потом вернется на виллу, так как ему нужно сделать кое-какую «постирушку».
Больше его в Риме никто не видел…
После исчезновения Юрченко в комнате, где он жил на вилле, не обнаружили никаких следов его пребывания. Никаких вещей или сувениров. Не было даже носовых платков или носков, которые он собирался простирнуть…
В этой очень загадочной и странной истории побега и возвращения высокопоставленного офицера КГБ СССР Юрченко до сих пор не поставлена точка и неизвестно, что же произошло на самом деле.  Сам Юрченко и бывший председатель КГБ Владимир Крючков, которые, несомненно, знают всю правду об этом деле, отказались говорить на эту тему.
Идея послать Юрченко в Рим принадлежала начальнику Первого отдела ПГУ генерал-майору Д.И. Якушкину. Юрченко должен был встретиться с агентом из числа граждан США, унтер-офицером военно-морского флота США Томом Хайденом, который значился в ПГУ под скромным псевдонимом «Иванов».
Римская резидентура работала с ним уже около года. Американец сам предложил свои услуги, оставив письмо в представительстве «Интуриста». Контакт с ним поддерживал работник внешней контрразведки, и дело оперативной разработки было заведено именно этим подразделением. Потом его передали в Первый отдел ПГУ полковнику Юлию Кобякову.

генерал Кобяков Кобяков Юлий Николаевич — генерал-майор СВР в отставке; в 1957-1997 гг. служил в органах КГБ-СВР, специализировался по США.

Вот что рассказал сам ныне генерал-майор Кобяков:
«Первоначально оно представлялось перспективным, но после двух-трех встреч стали накапливаться нюансы, свидетельствовавшие, скорее, о подставе. Я предложил прекратить контакт с Ивановым, но руководство по ряду причин на это не пошло.
Как бы там ни было, решение подключить к работе с Ивановым Юрченко, честно говоря, немного задело мое самолюбие. Я вел это дело. У меня был неплохой опыт работы с американскими военнослужащими, в том числе выявления подстав из этого контингента. Но начальству, как говорится, виднее. Тем более что Якушкин знал Юрченко по работе в Вашингтоне.
Накануне отъезда Юрченко в Рим я ознакомил его с делом Иванова, но от детального обсуждения этих материалов со мной он уклонился, сказав только, что разделяет мои выводы. Мне такая уклончивость показалась странной, но Юрченко мне не подчинялся, и я не мог диктовать ему, как он должен готовиться к командировке.
Его встреча с Ивановым состоялась где-то 28 или 29 июля и, по сообщению резидентуры, прошла вполне нормально.
Что могло случиться потом?
Появилась разоблачительная публикация?
К Юрченко был вербовочный подход? Это, конечно, неприятность, но не смертельная. Он достаточно зрелый и опытный человек, который может справиться с такой ситуацией. К тому же он работал в Вашингтоне офицером безопасности, раскрыт перед американскими спецслужбами, и ему нечего бояться банальной расшифровки.
…Надо сказать, большинство моих опытных коллег практически сразу восприняли исчезновение Юрченко как измену. Правда, некоторые его бывшие подчиненные из внешней контрразведки сгоряча чуть не начали собирать подписи под петицией в защиту его репутации.
Конечно, отрабатывалась версия несчастного случая и даже похищения. Но основной была измена. Вскоре Пятый отдел завел на своего бывшего шефа дело оперативной разработки и дал ему кличку Юродивый.
Следственное управление КГБ возбудило уголовное дело по статье 64 УК РСФСР (измена Родине). Примерно недели через две после исчезновения Юрченко мне по телефону оперативной связи позвонил следователь и пригласил «на беседу» в Лефортово.
Следователь П., спокойный, приятной наружности человек, начал издалека, мол, надо поговорить кое о чем, узнать мое мнение и т.д. Как юрист, спросил его напрямую:
– Это процессуальный разговор?
– Да.
– Допрос в качестве свидетеля?
– Да.
– С предупреждением об ответственности за дачу заведомо ложных показаний?
– Да.
– Тогда предупреждайте меня об этом и начинайте допрос.
Из допроса я вынес впечатление, что руководство КГБ, прежде всего первый заместитель председателя КГБ генерал армии Г.К. Цинев, проявляет к этому делу исключительный интерес – ему докладывают протокол каждого допроса, и то, что я сегодня скажу следователю, завтра будет читать Цинев. А он был известен своим не слишком доброжелательным отношением к ПГУ, и это не сулило ничего хорошего.
Вот что я рассказал следователю П.
Примерно за неделю до отъезда Юрченко я решил зайти к нему и узнать его мнение по делу Иванова. Наши кабинеты располагались почти рядом, но, следуя принятому этикету, я сначала позвонил ему по телефону. Юрченко был свободен и пригласил меня зайти. Однако дверь в его кабинет оказалась запертой. Я постучал, и через несколько секунд он мне открыл. В этом не было ничего особенного, иногда владелец кабинета забывал поставить замок на предохранитель, и тот защелкивался.
Юрченко был приветлив, но странно суетлив, с характерным для него выражением какого-то дискомфорта на лице. Обстоятельного разговора по делу не получилось. Он скороговоркой сказал, что согласен с моей оценкой обстановки, выводами и предложениями: американец, скорее всего, является подставой, и работу с ним надо прекращать.
Я пожелал ему успешной командировки и мимоходом попросил привезти несколько ватиканских монет для моей коллекции. Юрченко охотно согласился и, схватив со стола кусочек бумаги, мою просьбу записал. Присмотревшись, я увидел, что это была какая-то шпаргалка в виде исписанного мелким почерком и сложенного гармошкой листка, легко помещавшегося в ладони. Я подумал, что Юрченко делает себе заметки по делу Иванова, и удивился. Запомнить суть дела было не так уж трудно, оно было хорошо известно резидентуре, а любые заметки к предстоящей встрече, например какие-то вопросы, можно было, как это всегда делалось в подобных случаях, направить в резидентуру шифртелеграммой.
Про себя я снисходительно усмехнулся, мол, посылают неопытного человека, который собирается работать по шпаргалке. И лишь после бегства Юрченко предположил, что он, закрывшись в кабинете, мог готовить конспект того, что собирался передать американцам.
Само по себе дело Иванова особой ценности не представляло. Из него вообще можно было ничего не выписывать. Но за Юрченко числилось мобилизационное дело, в котором имелись материалы по организации работы в так называемый «особый период». Вот эти данные, имевшие большой интерес для противника, запомнить уже было трудно, требовалось сделать кое-какие заметки.
Следователь П. согласился со мной, что шпаргалка – серьезный признак того, что Юрченко готовил информацию для передачи американцам. Когда П. провожал меня к выходу, в дальнем конце длинного коридора показалась высокая сутулая фигура арестованного. Это вели на допрос бывшего работника Первого отдела ПГУ, двойного агента Моторина. Следователь П. заметил, что сейчас дела по шпионажу есть практически в каждом кабинете.
Информация об активном сотрудничестве Юрченко с ЦРУ и ФБР поступила в ПГУ от наших оперативных источников в этих службах довольно быстро. Но об этом в разведке знали всего несколько человек. Остальным приходилось довольствоваться газетными публикациями, изобиловавшими всевозможными предположениями, и полагаться на собственное оперативное чутье.»4
«Сотрудникам ЦРУ из американского посольства в Риме не нужно было представлять Юрченко: они давно знали, что он — один из самых ценных специалистов Первого управления КГБ.
Если принять во внимание его прошлое, то он, несомненно, относился к числу тех «людей с той стороны», о которых контрразведчики могут только мечтать.»4
«Первое заключение, сделанное о нем американскими органами: он, бесспорно, первоклассный эксперт КГБ в области контрразведки. Необыкновенно чуткий и остроумный, откровенный циник, обладающий естественным обаянием, он, казалось, взирал на весь мир свысока и с нескрываемой сардонической улыбкой.
Но довольно скоро американцам удалось обнаружить, что за позой «победителя жизни» прячется человек, пребывающий в состоянии внутреннего смятения. Причина же этого объяснялась наличием у него проблемы вполне тривиальной и широко распространенной во всем мире: будучи женат и имея двоих детей, Юрченко завел любовницу. Короче говоря, обычное дело, но ситуацию существенно осложняло то обстоятельство, что женщина, являвшаяся предметом его воздыханий, была замужем за советским дипломатом.
 Чрезвычайно щекотливое положение, таившее в себе немалую опасность для карьеры любого советского разведчика: согласно порядкам, установленным в КГБ, даже для звезды вроде Юрченко такого рода связи были строжайше запрещены. Вдобавок ко всему, в данном случае речь шла о жене дипломата. Положение было еще более запутанным из-за того, что женщина жила в Монреале, где работал ее муж.
 Юрченко совершал частые поездки в Канаду, и неудивительно, что агенты ФБР первоначально подозревали, что проводится какая-то крупномасштабная разведывательная операция, связанная с пересечением границы. Затем неожиданно выяснилось, что «ларчик просто открывался». В то же время у американских контрразведчиков невольно возник вопрос: а не мог ли Юрченко решиться на побег вместе с любимой женщиной, чтобы начать новую жизнь в Соединенных Штатах?
 Но прежде чем ФБР сумело ответить на этот вопрос, на него, казалось, ответил сам Юрченко, зашедший в американское посольство в итальянской столице. Как и предполагали заокеанские «ловцы человеков», первой его просьбой было: организовать ему поездку в Канаду. Американцы пошли ему навстречу. В сопровождении людей из ЦРУ, получив от них шпионскую кличку «Алекс» и американские документы на имя Роберта Родмана, офицер КГБ пересек американо-канадскую границу.
В Монреале произошло его свидание с любимой женщиной. Во время этой, не совсем обычной, встречи Юрченко-Родман сообщил, что перешел на службу в ЦРУ и что ему хотелось бы начать новую жизнь в Америке вместе с любимой. К немалому удивлению для Юрченко, его любимая женщина заявила, что готова к продолжению отношений с ним, но вовсе не намеревается оставлять мужа. Что же касается «побега» и совместной жизни в США, она прямо сказала ему:
— Ты просто сумасшедший!
Такой исход разговора поверг Юрченко буквально в состояние штопора..»2
Кроме того она заявила ему через порог, что любила Юрченко-разведчика, а став предателем, он для нее умер…
24 сентября 1985 года в газете «Вашингтон таймс» появилась первая развернутая публикация о Юрченко. Ее автором был известный американский журналист Ральф де Толедано, автор нескольких книг о шпионаже, располагавший хорошими контактами в американских спецслужбах.
Представитель ЦРУ, которого попросили сравнить Юрченко с бежавшим в СССР бывшим сотрудником его ведомства Ховардом, самодовольно заявил, что Ховард – всего только несколько градин, а Юрченко – настоящее землетрясение.
Из публикаций американской прессы складывалась достаточно четкая картина. Юрченко добровольно бежал к американцам. Называлась и причина его бегства: конфликтная обстановка в семье и желание возобновить отношения с находившейся за рубежом супругой одного советского дипломата, с которой у него в период вашингтонской командировки якобы была любовная связь. Многие сотрудники ПГУ, кому пришлось работать в Вашингтоне, эту женщину знали.
Вечером 2 ноября 1985 года Юрченко отправился обедать в вашингтонский ресторан в сопровождении двух сотрудников ЦРУ. Во время застольного разговора, как бы между прочим, он поинтересовался, что бы его конвой сделал, если бы он просто встал из-за стола да и вышел из ресторана. Подвыпившие американцы пробормотали, что затрудняются с ответом. Тогда Юрченко поднялся и не спеша вышел из ресторана. Пройдя четыре блока, он позвонил в дверь советского посольства.3

Памятная табличка во французском ресторане Джорджтауна, откуда Юродивый «бежал» домой, гласит: «Коктейль Юрченко» Памятная табличка во французском ресторане Джорджтауна, откуда Юродивый «бежал» домой, гласит: «Коктейль Юрченко»

В Москву Юрченко был доставлен спецрейсом «Аэрофлота». В аэропорту Вашингтона его провожали не только советские дипломаты, но и работники американских спецслужб.
На пресс-конференции в Москве Юрченко признал, что американцы предложили ему свободный от налогов один миллион долларов и пенсию американского полковника в размере 62,5 тысячи долларов в год.
Генерал Кобяков продолжает свой рассказ:
«…Юрченко отправили в гостевой дом внешней разведки в Ясеневе. А потом – пресс-конференция, награждение знаком «Почетного сотрудника госбезопасности», работа в научно-исследовательском институте и в 1990 году – уход на отдых с пенсией полковника российской разведки.
…Надо признать, Юрченко выбрал время для возвращения исключительно удачно. Он сразу же постарался перевести свой случай в сферу высокой политики. Едва успев упомянуть, что к нему применялись психотропные препараты, он на одном дыхании сообщил, что ЦРУ проявляло исключительный интерес к тому, как организованы питание и медицинский контроль во время зарубежных поездок Горбачева. Подтекст был совершенно ясен: во время первой встречи Горбачева с Рейганом, до которой оставалось менее двух недель, нельзя исключать использования американцами неких спецсредств в отношении советского лидера.
Руководство разведки уже знало: рассказы Юрченко о применении к нему психотропных препаратов – сплошной вымысел. Но чем черт не шутит, подхватит генеральный секретарь в Женеве насморк, и кто сможет поручиться, что это не провокация американских спецслужб?
Не знаю уж, какие меры были приняты по этой информации в сфере обслуживания Горбачева, но Юрченко таким образом зафиксировал свою заботу о безопасности лидера перестройки.
А у руководства разведки немедленно возникла идея направить Горбачеву от имени Юрченко благодарственное письмо. Текст поручили подготовить мне. В этом послании было много громких слов о том, что в американской неволе Юрченко ни минуты не сомневался, что Родина не оставит его в беде, а партия сделает все возможное для его освобождения, были слова благодарности лично Горбачеву и т.д., и т.п.
Юрченко с готовностью это письмо подписал. Как мне потом рассказали, оно произвело столь сильное впечатление на членов Политбюро, что кто-то даже предложил представить его к званию Героя Советского Союза…»4
«Еще до возвращения Юрченко в Москву Д.И. Якушкин поручил мне подготовить вопросник для беседы с ним.
Вопросов у меня набралось много – около двух сотен, – причем почти каждый основной давал цепную реакцию в виде еще 5-10 производных. Это были конкретные, оперативно значимые вопросы, касавшиеся всех обстоятельств исчезновения Юрченко, его пребывания в США и возвращения в Москву.
Весь этот арсенал мне пришлось пустить в ход примерно через две недели. Меня опять вызвал Якушкин и сказал, что начальник ПГУ В.А. Крючков поручил побеседовать с Юрченко и подготовить ориентировку для слушателей Краснознаменного института им. Ю.В. Андропова – так в то время называлось учебное заведение разведки – о том, как должен вести себя разведчик в случае похищения противником.
Я думаю, что Дмитрий Иванович в версию похищения не верил. Он знал, что и я в нее не верю, но приказ есть приказ.
… В тот период я не был допущен к сверхсекретной информации относительно наших источников в ЦРУ и ФБР, но все же обладал достаточным опытом оперативной работы, чтобы заметить массу неувязок. Все они указывали в одном направлении: в силу каких-то причин с Юрченко обращались совсем не так, как обращаются с предателями.
… Кроме того, держа глаза и уши открытыми, я узнал от руководителей ПГУ, с которыми общался, а также от старых друзей во внешней контрразведке, где я когда-то начинал службу, много такого, чего не было в поступавших ко мне газетных статьях и шифртелеграммах.
Например, что привезенные Юрченко таблетки, выдаваемые им за психотропные препараты ЦРУ, оказались абсолютно безвредными и широко распространенными медицинскими средствами. Проведенный анализ крови Юрченко не выявил ничего подозрительного. Или что, убегая от американцев, Юрченко прихватил с конспиративной квартиры ЦРУ крупную по тем временам сумму денег (четыре тысячи долларов), но не подумал сдать этот «трофей» в кассу посольства или резидентуры, как это было в то время принято. Более того, он их и не скрывал, а часть обменял в кассе посольства на имевшие в то время хождение валютные сертификаты «Внешторгбанка». Один из заместителей начальника ПГУ саркастически заметил, что таким образом он как бы выплатил себе командировочные за три месяца.
Я также узнал, что тюремщики из ЦРУ в силу каких-то непостижимых причин снабдили своего узника американским водительским удостоверением на имя Питера Родмэна, но с фотографией Юрченко. Удостоверение было выдано, если мне не изменяет память, 28 августа 1985 года, то есть через четыре недели после «похищения» в Риме.
Мне удалось ознакомиться и еще с одним любопытным документом на имя мистера Родмэна. Это было удостоверение «специального агента правительства Соединенных Штатов Америки, уполномоченного проводить конфиденциальные расследования». Документ размером примерно 6 на 12 сантиметров с вклеенной фотографией Юрченко производил внушительное впечатление. Обтянутая темно-синей кожей книжечка открывалась не так, как наши удостоверения – справа налево, а снизу вверх, как американская чековая книжка.»4
Опрос Юрченко продолжался четыре дня. Все открыто записывалось на пленку. Общая продолжительность записи составила более 12 часов. Каждая пленка расшифровывалась в тот ;же день. Стенограмму печатала личная машинистка Крючкова, бумаги сразу ложилась на стол к нему.
«Советские медицинские эксперты, принимавшие участие в московской пресс-конференции, заявили, что обнаружили в организме Юрченко «остаточные явления», свидетельствующие о применении галлюциногенных средств (нейролептики и психомеметики). Это были все те же контролируемые КГБ эксперты, которые с готовностью ставили диагноз «вялотекущая шизофрения» и отправляли в психушки наиболее строптивых антисоветчиков. Никто не обмолвился, что лабораторные исследования, проведенные сразу же после возвращения Юрченко, признаков применения галлюциногенов не выявили.
Естественно, я подробно расспрашивал об этом самого «пострадавшего». На все вопросы, как эти препараты применялись, путем инъекций или орально, под видом каких-то лекарств, открыто или же тайно, например, подмешивались в пищу, Юрченко вразумительного ответа дать не мог. Также не мог он описать и свои ощущения до и после их применения, как он терял контроль над собой, приходил в чувство и т.п.»4

Рональд Кесслер (слева), автор книги «Побег из ЦРУ», со своим «героем» в Москве Рональд Кесслер (слева), автор книги «Побег из ЦРУ» и Юрченко в Москве

Почему Юрченко не «сдал» американцам другого «крота» — Олдриджа Эймса, о котором он знал? Занимая высокий пост в ПГУ, он знал не только обо всех операциях КГБ, которые велись на территории США, но также и о прочих делах и планах советской разведки.
И вообще – что это было?
Мнения разделились. Так, например, бывший директор ЦРУ Роберт Гейтс считает, что к возвращению Юрченко толкнуло отношение к нему сотрудников американских спецслужб как к пленнику, а не как к добровольно перешедшему к ним на службу, а также разглашение тайны его пребывания в США.
Проводя почти все время в спецдоме в штате Вирджиния, Юрченко был еще более расстроен, когда узнал, что его имя постоянно звучит в теленовостях.

перебежчик Юрченко Конспиративный дом ЦРУ в Ковентри, штат Вирджиния, где Юрченко провел два месяца.

В какой-то момент, считают психологи, он мог осознать создавшуюся ситуацию как унизительную и совершенно непереносимую для самого себя.2
Другие специалисты считают, что мнимое «бегство» было в действительности классической операцией легендированного внедрения с целью дезинформации американцев. В результате все сомнительные случаи в деятельности ЦРУ были надолго списаны на пресловутого Эдварда Ли Говарда. Он, кстати, успел предусмотрительно исчезнуть и, говорят, с тех пор благополучно обитает на хорошо охраняемой подмосковной даче.
Многие, в том числе генерал Кобяков, считают так:
«У меня сложилось впечатление, что его бегство в США было, по сути, попыткой виртуального самоубийства. Большинство перебежчиков изменяют Родине из стремления улучшить условия своей жизни путем продажи государственных секретов или избежать ответственности за совершенное преступление. Юрченко не хотел улучшать свою жизнь. Он хотел закончить ее и начать новую – со своей возлюбленной. Ситуация напоминала сюжет известной пьесы Льва Толстого «Живой труп», где главный герой Федя Протасов инсценировал самоубийство, чтобы уйти от своей семьи к полюбившейся ему цыганке. «Цыганка» Юрченко отвергла…»4

Виталий Сергеевич Юрченко
Виталий Сергеевич Юрченко
Виталий Сергеевич Юрченко

И еще:
«Я сам в то время считал, что Крючков отлично понимал, что Юрченко предатель, но рассчитывал, что гуманизм, проявленный в отношении него, может побудить других предателей последовать его примеру и возвратиться в Советский Союз. Правда, мне этот расчет представлялся необоснованным.
Истина открылась мне только восемь лет спустя. В 1993 году был арестован Олдрич Эймс. Именно заботе руководства ПГУ о зашифровке и безопасности Эймса, впоследствии пойманного американцами и отбывающего сейчас пожизненное тюремное заключение, Юродивый обязан тем, что избежал тюрьмы.»4

Источники информации:

1. Сирина «Олдридж Эймс: Невозвращение резидента»
2. Пруссаков «Загадка Виталия Юрченко»
3. Волкман «Шпионы»
4. Кобяков «Юродивый»


Поделитесь статьей (иконки соцсетей на экране справа) ->

Оцените статью

Звёзд: 1Звёзд: 2Звёзд: 3Звёзд: 4Звёзд: 5 (4 оценок, среднее: 5,00 из 5)
Загрузка...

«Недоперебежчик» Юрченко: 1 комментарий

  1. Я посещаю «Недоперебежчик» Юрченко уже несколько лет. Я был во всех категориях мест, с простыми до более престижных вариантов. Каждый раз, когда я прихожу, я могу считать на сервис, еду и заслуги. Я думаю, что данный заведение является одним из лучших и наиболее престижных в моем городе. Персонал всегда приветлив и профессионален. Они легко ответят на все вопросы, и их профессионализм и учтивость заслуживает уважения. Вы можете почувствовать себя очень комфортно и свободно, потому что вы получите отличный сервис. От простого приема пищи до более изысканных. Если вы ищете место для размещения банкета, блюда состоят из изысканных блюд, и все их доставят на время. Я бы порекомендовал «Недоперебежчик» Юрченко всем, кто ищет изысканную кухню и профессиональный сервис.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Случайные записи: