Конец «Черного бриллианта»

Когда Елена Борисовна Федорова в 1940 году закончила МИСИ, она была призвана на службу в Наркомат внутренних дел. В первый же день ей поручили изучить ряд основных правовых документов, а вслед за тем предложили ознакомиться с текстами двух «сигналов» от небезразличных граждан.
Вот они:
«Сегодня вечером в фойе Большого театра во время антракта встретила эффектную молодую женщину. Сияющую свежестью, ухоженностью и красотой. На ней гарнитур: настоящий черный бриллиант. Две сережки и кулон. Цена его немыслимо высокая. Всего в мире 3-4 комплекта.
Полагаю целесообразным установить владелицу и выяснить, почему она (женщина) такую дороговизну носит в театр.
Место этим бриллиантам в музее под охраной, либо в сейфе банка».
С уважением, пенсионерка ГОХРАНА, Полякова (контактный телефон).

«Рейсом №… Москва-Иркутск на борту самолета «Аэрофлот» совершала полет группа пассажиров из Академии наук. Среди пассажиров на литерном ряду находилась эффектная молодая дама. На которой был гарнитур ювелирных украшений. Серьги и кулон из черных бриллиантов. О ценности гарнитура пассажирка не догадывается.
Полагаю необходимым информировать представителя органа безопасности на воздушном транспорте для возможного оперативного использования».
С уважением, бригадир бортпроводников экипажа, Борисова (контактный телефон в Москве…).
По информации этих «сигналов» со стороны спецслужб СССР началась серьезная оперативная разработка.
Елена Борисовна связалась с бывшей сотрудницей ГОХРАН Поляковой Анной Григорьевной и договорилась о встрече.
Также она получила два билета в Большой театр на балет «Лебединое озеро» и заручилась согласием подразделения наружной разведки о необходимой помощи.
Вечером она встретилась с Анной Григорьевной, которую узнала сразу. Маленькая, тихонькая, чопорно и строго одетая дама лет 70, встретила ее как родную дочь.
В Большом театре они попали в обстановку московского бомонда. В раздевалке они увидели зловеще красивую даму. Анна Григорьевна
кивком подтвердила, что это и есть объект их интереса.
Необыкновенной красоты гарнитур был на этой даме, которая и не подозревала, что она с этой минуты в поле зрения советской контрразведки. Еще до начала спектакля была организована передача под наблюдение и сопровождение этой носительницы богатств.
Для легализации факта опознания искомой дамы с «Бриллиантами» во время одного из антрактов было получено письменное заявление от Анны Григорьевны.
Затем была получена подробная справка об основных установочных данных на «красавицу» с «Бриллиантом» и членов ее семьи. Оказалось, что муж «красавицы», названный контрразведчиками условно «Брюсом», работал главным конструктором летательных аппаратов в Наркомате авиационной промышленности. В январе 1940 года он в составе советской делегации находился 14 дней в Германии на заводах Юнкерса, Молодой талантливый специалист по авиации. Характеризуется только положительно.
Работает по особо охраняемой тематике. Женат. Детей нет. Проживает в элитном доме на ул. Серафимовича, дом 2. Вход со двора. Охранной сигнализации в квартире нет. Животных в доме нет. Есть приходящая домработница, которая известна территориальному Управлению НКВД по городу Москва и Московской области.
Уровень зарплаты главного инженера Наркомата позволил бы купить такую ценность как «Смарагд» только лет через 20 упорного труда. В ювелирном мире известно, что таких гарнитуров изготовлено всего три.
Один хранится в Дрездене в музее, отдел уникальных экземпляров золотых и платиновых украшений. Известно, что второй экземпляр куплен на аукционе каким-то меценатом из-за океана. По имеющимся данным в декабре 1939 года такой гарнитур находился в городе Филадельфия, штат Пенсильвания (США).
Кто же владеет третьим экземпляром, возможно принадлежащим с некоторых пор «Брюсу»?
Контрразведчики получили санкцию на плотное оперативно-техническое обеспечение разработки «Брюса». Сразу стали поступать характеризующие материалы, распорядок дня, связи, окружение, его характер.
Первые дни работы не выявили фактов сбора сведений секретного характера через окружение вне работы. Равно и не было получено данных об утечке информации из Наркомата.
Контрразведчики ломали голову над тем, кто он этот «Брюс» — крупный мужчина, 30 лет, импозантный, образованный, из трудовой интеллигенции, пока беспартийный, человек, пользующийся неограниченным доверием в кругах специалистов Авиапрома, а так же — сверхсекретный разработчик новейших образцов авиационной техники. Последний месяц (май 1940 года) характеризуется креном в исследованиях новых моторов (двигателей) на реактивной тяге.
Жена, Инга, удивительно красивая, внешне холодная, 22 лет, специалист по истории театра и кино. Мужа не видит и не слышит. Родители посоветовали выйти замуж, будешь с этим гением, как у бога за пазухой. Она и вышла.
Учится в аспирантуре, посещает музеи, выставки, театры. Уделяет серьезное внимание своей внешности, одежде, обуви и белью. Забот много, но все, в основном, о себе.
Мужа кормит домработница Глаша. Но чаще «Брюс» питается на работе. Можно сказать, что и живет на работе, поведение и быт жены не контролирует.
Особое внимание со стороны контрразведки было уделено составу командированных в Германию. Деликатно опросили всех участников советской делегации.
Особенностей в поведении не выявлено. Не считая замечания бывшего врача — испытателя парашютов, теперь тренера летчиков, испытывавших чрезмерные нагрузки. Когда он похвалился в воскресенье в Данциге, что ему придется везти целый ворох научных разработок из Германии, «Брюс» как-то неестественно скривился, потом испугался своей реакции, залебезил и потом до конца пребывания за рубежом был неописуемо корректен с доктором, хотя по роли в делегации тренер играл рядовую роль.
Этот эпизод случился вечером, в воскресенье, 9 января 1940 года, в «кровавое воскресенье» для истории России.
Времени для глубокого классического изучения «Брюса» не было.
Военно-промышленная комиссия утвердила тематику разработки реактивных двигателей для самолетов нового поколения и даже назначила летчиков-испытателей. Кресла, колпаки, высотные костюмы готовились для летчиков индивидуально, исходя из веса, роста, физических данных. Все это было окружено ореолом глубочайшей тайны.
Одним из главных участников государственной работы был «Брюс».
Авиационному отделу Наркомата внутренних дел необходимо было дать заключение о безупречной репутации участников государственного заказа и экспериментов. Тем более было известно, что Верховный главнокомандующий лично желает встретиться с секретоносителями.
Исходя из этого с руководством Наркомата внутренних дел было согласовано беспрецедентное решение — привезти «Брюса» для опроса на служебной машине во двор внутренней тюрьмы дома № 12 по Фуркасовскому переулку.
Мария должна была сыграть ключевую роль в разоблачении возможного агента спецслужб Германии. Для усиления впечатлений, на всякий случай, из Гохрана была получена точная копия гарнитура «черный бриллиант».
«Брюса» пригласили выйти из машины, чтобы пройти на служебное совещание, а водителя отправили в столовую пообедать. В одном из помещений «Брюс» был подвергнут тщательному строгому досмотру на безопасность. У него изъяли документы, брючный ремень, все колющие и режущие предметы, а также заморские сигареты, которые можно было тогда купить только в МИДе или в Интуристе.
На вопрос, есть ли еще оружие, кроме служебного изъятого «ТТ», яды, химикаты, наркотики, «Брюс» взревел, как тигр. Заявил, что это противоправно, что он будет жаловаться Наркому…
Его спросили, какому и на что?
«Брюс» испуганно заморгал глазами и спросил, что будет с ним дальше. Конвойный, здоровый, как танк, заявил:
«Мужик, все как на духу… другого выхода не будет!».
И легонечко подтолкнул гостя на выход, к проходной комнаты-камеры. Чистая светлая комната. Устойчивый стол, привинченный к полу стул,  вернее вертящаяся табуретка. За столом в позе думающей то ли студентки, то ли школьницы выпускного класса — Мария Ивановна.
— Здравствуйте, господин «Брюс», я давно ищу с Вами встречи. Да все никак не удавалось.
Я надеялась, что Вы сами придете к нам, но пока этого не случилось. Здесь «Брюса» покинуло самообладание.
Он залебезил, сделался амебным, взволнованно заботливым.
— Милая девочка, ну что Вам стоит сказать, что Вы ошиблись. Я не тот человек, что Вам нужен.
Я из другого человеческого материала. А за это я тебя, девочка, озолочу. У меня широкие материальные возможности.
— Такие?
Мария достает из ящика стола гарнитур «Бриллиантов» и демонстрирует его «Брюсу».
Он еще немножко покочевряжился, затем глубоко вздохнул и твердым голосом издевательскй проговорил:
— А с чего же начать?
После этого Мария выняла из своего передничка «кольт», аккуратно положила его на стол и высоким голосом, как для глухонемых, бестолковых и безграмотных, в одной тональности произнесла:
— Хватит издеваться над представителем власти! Начни, контра, с того, как тебя завербовали 9 января.
Кто, где, от кого по имени, какая служба, что хотят, что уже продал и что готовишь сегодня к продаже!
Никаких компромиссов, только искреннее раскаяние! НЕТ — я возьму на себя грех и застрелю, тебя здесь, как бешеную собаку!
Через час рассказ предателя был завершен, через два — от него было получено письменное признание с желанием искупить вину. А это значит, назревала Игра, жестокая и бескомпромиссная, Игра с «Абвером», военной разведкой Германии.
«Брюса» отвели в комнату отдыха, привести себя в порядок и пообедать.
А Марию Ивановну Федорову коллеги тепло и сердечно поздравили с успехом. На что она заявила:
— Что Вы хотите, Игра как игра — это же не фашистский фельдмаршал…
Хотя, та еще контра!
«Брюс» должен быть вдохновенным игроком, иначе ему «Абвер» не поверит.
Водителя «Брюса» отправили в служебный гараж и взяли под наблюдение. Не он ли ведет контрнаблюдение за поведением шефа, его могут использовать втемную.
«Брюс» после обеда должен принять душ и выглядеть, как огурец.
Пусть сам отправит водителя куда надо, возможно, для работы с Ингой. Для всех в окружении «Брюс» — в местной командировке. Документы оформили в Наркомате и на новом уровне государственного доверия отправили его на конференцию в Чехов-Реутов, где активно работали, так называемые, опытно-экспериментальные шарашки. В том числе трудился и гений — Сергей Павлович Царев.
«Брюса» к С.П. было решено пока не допускать, но в окружении Наркомата авиационной промышленности стали продвигать информацию о повышении роли и значимости работ «Брюса».
На этом фоне можно было «прочитать» устремления противника к особо охраняемым сведениям…
Благодаря договору Риббентропа-Молотова сотрудничество Наркомата авиационной промышленности СССР с авиационными предприятиями Германии динамично развивалось. Но спецслужбам противника, в частности «Абверу», не терпелось взять под свой контроль ключевые советские разработки в сфере создания новых образцов оружия и техники. Еще в Москве посланцы «Абвера» обратили внимание на перспективного советского авиаинженера, который был, безусловно, в курсе сведений, составляющих особо охраняемую тайну.
Агентура противника изучила его по месту работы и исследований.
Всем хорош: и способности, и возможности по высшему пилотажу, а вот характер с какой-то трещинкой: капризен, самолюбив, очевидно, даже трусоват, при виде высшего руководства немеет и робеет.
«Абвер» хорошо подготовился к вербовке «Брюса» с ходу — наметил объявить в лоб прямое предложение о сотрудничестве.
Несколько дней делегацию из Москвы принимали плотно, отменно, насыщенно. Это и технология сборки самолетов в цехах, испытания узлов и самолетов в лабораториях и на полигонах, семинары с учеными, лекции со специалистами. Завтраки, обеды, ужины до глубокой ночи по протоколу.
Воскресенье, 9 января, до 16:00 был объявлен днем отдыха делегации.
Поздним вечером 8-го января сотрудники «Абвера» крадут из отеля «Брюса», вывозят его в свою резиденцию и предлагают, либо пытки и неминуемую смерть, либо согласие на сотрудничество со спецслужбами на основе материальной заинтересованности. Объявлено, что за безупречное сотрудничество с Великой Германией ему светит прием в гражданство, вручение ключей от жилого дома, предоставление автомобиля престижного класса, а также прислуги и рабочего места в министерстве, КБ, заводе с благословения германского правительства и фюрера.
«Брюс» спокойно и по-деловому принял предложение о сотрудничестве с «Абвером», чем сначала даже разочаровал спецолужбы. Однако присутствовавшие рядом психологи подтвердили искренность намерений и согласия «Брюса».
Весь процесс вербовки записывался в деталях на пленку и сопровождался записью на звуковую дорожку для закрепления вербовки и комментариев специалистов. Вербовал его от имени «Абвера» — военной разведки и Великой Германии — известный специалист по России Курт Манум, он же Магнум Шайенн Маунтин, либо Флэте.
Причем «Курт» с удовольствием называл свои рабочие псевдонимы и наслаждался впечатлением от своего превосходства и величия. «Брюс» получил рабочий псевдоним «Милка».
«Милка» показал себя перед Абвером сразу с лучшей стороны; обладая великолепной памятью и музыкальным слухом, он прошел обучение средствам связи, шифрования, тайнописи. Особое внимание уделялось будущим способам связи. Эти навыки были закреплены по курсу обучения тренировками.
Был записан голос агента, почерк работы на телеграфном ключе, обозначены адреса и контактные телефоны доверия.
Всего с «Милкой» проработали 4 часа. В заключение в качестве подарка на особый (чрезвычайный) период «Брюс» получил гарнитур «Черный бриллиант», который можно было бы заложить за очень хорошие деньги грамотному антиквару. В качестве сопровождения к ценностям придавалась стилизованная под старину охранная грамота на фамильные драгоценности.
Поздно ночью 9 января «Милку» тайно доставили в номер отеля, где его угостили энергетическим напитком и вкололи специальное снотворное. Засыпающего «счастливого» «Брюса» оставили в покое, но, безусловно, под плотной опекой и наблюдением.
Спецслужбе Германии пришлось изрядно попереживать, когда советские делегаты вместе с немецкими специалистами целый день находились в посольстве СССР.
Однако никаких заявлений, инцидентов, нот протеста от советской стороны не последовало, а это значило, что вербовка «Милки» прошла весьма успешно.
После прилета в Москву, «Милка» окунулся в круговорот дел.
Досадное недоразумение — вербовка в Германии, конечно же, свербила где-то ниже пояса, но «Милка» гнал от себя мысль, что это не скоро, что это не с ним…
В начале февраля в Наркомате Авиапрома «Милка» получил личный пакет из секретариата собственного ведомства, в который кроме делового письма был вложен лист плотного картона голубого цвета, как закладка.
«Милка» изъял картон, обработал его специальным составом, который тут же приготовил в кабинете. Остатки вылил в унитаз.
На картоне появился текст:
«Флэте — «Милке».
Срочно, естественным образом, переходите на разработку (РТ — реактивной техники). Важнее работ по наркомату АТ не было и пока не будет.
Подробности, схемы, результаты экспериментов от нас получите по адресу… ключ от «Курта» у дяди «Влада». Он будет Вам всегда помогать. Картон не жгите — от него удушающий запах. За конвертом придет «Алеша», скажет:
«Прошу передать конверт № 1851 за 03.02.1939 г. Симонову, если Вы не возражаете?!».
«Алешу» в дальнейшем используйте как курьера, если надо что-то вынести из Наркомата… вызывайте его через секретаря по № контактного телефона.»
Волосы зашевелились на голове «Брюса» от ужаса. Глаза и уши Абвера в самом Наркомате АТ…, но сознаваться поздно!
В этот же день «Милку» вызвал Главный разработчик авиационной техники и спросил:
— На чем Вы полагаете сами сосредоточить главное внимание?.
Он ответил, если нет возражений, на РТ (реактивной технике!).
— Принято. Поезжайте 5 февраля в Чехов, там познакомитесь с «Бахчи» (испытатель самолетов).
Подумайте, как можно активизировать работы. Постараемся добыть дополнительные материалы у немцев. Тогда дело пойдет быстрее. Опасайтесь тупиковых разработок и дезинформации противника.
Вечером, 3 февраля, «Милка» на разгонной машине посетил «Влада» от «Курта».
Большая однокомнатная квартира, похожая на большой аквариум. Средства связи. В том числе буквопечатающий аппарат Бодо. Большой рабочий письменный стол. Изумительной красоты холодильник.
Потолок в зеркалах. Мягкий сильный свет. Спальное место за ширмой. Абсолютная тишина, чистота и порядок.
На столе тубус (пенал) для чертежей. В пенале он обнаружил чертежи, схемы, техзадания, исполненные от имени «Милки», как проекты будущих исследований, и познакомился со всем этим творчеством, затратив более часа.
Набросал зашифрованную схему технологии работ — исследований, как проект доклада Цареву.
Выпил вкусный баварский кофе, распрощался с «Владом» и, вызвав разгонную машину, направился на встречу с Марией. На его служебной автомашине в тот день куролесила жена Инга, кажется, по Ясной Поляне…
Да, помимо тубы с чертежами, на рабочем столе «Милки» лежала внушительная стопка денег, блок его любимых иностранных сигарет, а в холодильнике — продуктовый набор отменных деликатесов, в том числе нежнейшие продукты моря.
Абвер приобрел в лице «Брюса» серьезного агента, которого стремился всячески закрепить, возвысить его в окружении специалистов, снабдить его проектами реальных научно-технических разработок.
Советским контрразведчикам предстояло разобраться, какие фигуранты работают на «Брюса» под диктовку обстоятельств, а кто из них является частью агентурной сети.
Все известные факты и эпизоды были тщательно изучены, взвешены. Мелочей в оценке элементов оперативной обстановки появилось гораздо больше. Но, с учетом полного доверия, на советской стороне теперь активно играл «Брюс»…
Он оказался гениальным импровизатором.
Именно по его совету удалось без помарки оборудовать специальной техникой квартиру «Влада».
«Алеша», курьер в Наркомате, был аккуратно взят в изучение. Водитель личной закрепленной машины, «Фрол», по своей инициативе посчитал необходимым следить за носителем секретов, в расчете на то, что это может понадобиться советским спецслужбам. Практика показала, что этот парень был искренен в своих намерениях.
Для постоянной связи с отделом контрразведки и оказания практической помощи, к «Брюсу» был приставлен сотрудник «Никита Петров», бывший летчик, воевавший в небе Испании, толковый оперативный работник, душа компании, адский водитель, поэт… Введен чисто, через конкурс на вакансию помощника конструктора авиационной техники и «Брюс» сам его выбрал для назначения на должность.
С целью продолжить изучение окружения «Брюса» по Москве была
спланирована его командировка в сопровождении «Никиты Петрова» в Чехов. По команде советских контрразведчиков «Брюс» вызвал через секретаря курьера «Алешу» и сообщил ему о командировке на полигон, на испытания АТ на неопределенный срок. Сказал спокойно, солидно, без колебаний и тут же отправил его из кабинета, продолжая изучать и подписывать документы из утренней почты.
«Алешу» в дальнейшем разоблачили на связи с резидентурой Абвера по другим эпизодам. А сегодня он составлял звено интереса к «Брюсу», и был объявлен строго охраняемым объектом внимания.
По результатам командировки «Брюсом» был составлен отчет об участии в испытаниях оружия и техники. С согласия руководства Наркомата авиационной промышленности утвержден текст дезинформационной записки. Документ был соответствующим образом оформлен как документ важный и, безусловно, закрытый.
Копия с него поступила в штаб Абвера. Через неделю от «Флэтса» была перечислена крупная сумма денег как одобрение действий «Милки» и строгое указание соблюдать конспирацию.
Через лучших разработчиков и конструкторов была проведена техническая экспертиза полученных чертежей и пояснительных записок.
Тупиковые исследования были как бы «приостановлены» из-за нехватки финансирования.
Весь остаток тревожного 1940 года «Милка» трудился четко под диктовку советской контрразведки. Дважды на контрольную встречу пребывали в Москву доверенные лица «Флэтса». Конечно, их интересовали и характеризующие данные на сотрудников Наркомата. Такие ответы готовили заранее. Естественным образом, совсем скромные данные были известны на лиц из Академии наук, институтов прикладной тематики, многие из них носили условные фамилии, да и не очень любили афишировать свои имена. Противник об этом знал.
Свою заинтересованность Абверу приходилось аргументировать и раскрывать свои устремления к лицам и проблемам.
Настроение «Брюса» характеризовалось устойчивым настроением противодействия давлению и ужасу возмездия со стороны мрачных недовольных всем и вся подозрительных субъектов из стана противника.
Примерно 2-3 раза в месяц «Брюс» встречался лично с Марией Ивановной. Он знал, что с ней можно советоваться по всем вопросам.
Особенно его тяготил вопрос об уголовной ответственности за измену Родине в форме шпионажа. Только к 20 декабря 1940 года вышел закрытый Указ Президиума Верховного Совета об освобождении «Брюса» от уголовной ответственности по объективным обстоятельствам…
«Брюс» откровенно восхищался Марией, ее выдержкой, волей, характером, грамотной речью, точными характеристиками и аргументацией необходимой линии поведения в работе с противником. Он больше не держал зла за жесткий разговор, за выволочку со стороны девушки — сотрудницы Наркомата внутренних дел.
«Брюс» сумел аргументировать получение через Абвер новых разработок, памятуя о том, что прежние «документы» были умышленно ошибочные. Таким образом, советским контрразведчикам удалось получить подлинные материалы о первых испытаниях немецкого ракетного оружия. Кстати, все эти испытания закончились трагически. И немцам было известно, почему.
В организации работы с «Брюсом» приходилось учитывать многие нюансы:
— общение с секретоносителями, возможность обмена мнениями, непредвиденные контакты с иностранными учеными. Для отдыха в Ялте, по нашему совету, «Брюс» отрастил бородку и усы. Выдавая его за дядюшку Хо (Хошимина), контрразведчики сумели обеспечить его личную безопасность и упорядочить контакты. Эта игра очень понравилась жене Инге. Она попыталась настаивать на сохранении облика мужа и в Москве.
Неоценимую роль в поддержании спортивной формы и стабилизации душевного состояния агента играл неутомимый «Никита Петров». Он демонстрировал чудеса превращений от босяка-пастуха, когда пас корову на даче подопечного начальника, до облика вдумчивого ученого и практика, когда спорил о модификации крыла, либо вихревых потоках фюзеляжа летательного аппарата.
«Никита» мастерски играл на гитаре, пел, читал стихи. Инга была без ума от него. Только трезвый ум и холодный рассудок останавливал оперработника от нежелательных последствий…
«Брюс» по собственной инициативе вернул в НКВД «Черный бриллиант», заявив, что это богатство должно законно принадлежать советскому государству. В случае необходимости «Брюс» имел возможность предъявить забугорным «хозяевам» гарнитур в ячейке банка.
Упорная тонкая скрупулезная работа — игра с Абвером продолжалась до начала войны с Германией. Руководство советской контрразведки признало работу успешной. Начальник отдела Озеров Вадим Николаевич был удостоен третьего ордена Красного Знамени, Федорова Мария Ивановна награждена орденом Красной звезды.
«Никита Петров» получил свою очередную медаль «За отвагу».
Также были поощрены и сотрудники оперативно-технических подразделений. Награды вручались в Кремле 21 мая 1941 года.
Для проведения специальных встреч с представителями Абвера использовалась база ОСОВИАХИМа, куда с согласия и по инициативе «Влада» от «Курта» переместилось все оборудование. Новое жилье и рабочие кабинеты принимала, так называемая, специальная «техкомиссия» из-за кордона. Она же занималась насыщением техники контроля, фотографирования, записи.
На период нежелательной деятельности аппаратура находилась в режиме молчания и в целом использовалась в режиме «Контроль за контролерами». Об этом на рыбалке «Влад» конфиденциально сообщил «Брюсу».
Закончилась разработка для «Брюса» весьма печально. Связник прибыл неожиданно в первый день войны с Германией. Он потребовал срочной встречи с «Брюсом», назвав все экстренные пароли и условности от «Курта». Назовем курьера для краткости «Фрицем».
По его утверждению, он появился из-под Твери, сообщив при встрече, что хозяева устали платить большие деньги «Милке». Для активизации работы ему, «Фрицу», поручено сильно попугать «Милку» для острастки и не более…
Даже «Владу» «Фриц» без особых на то причин сильно грубил, потребовав чекушку водки, потом запросил марафету (наркотик).
«Брюса» пришлось долго ждать, так как никак не могли решить, как он себя должен вести. Даже вручили ему табельное оружие для самообороны.
Как только «Милка» вошел в комнату, «Фриц» сразу же стал угрожать ему расправой за плохую работу…
На жесткое замечание о неадекватном поведении связника наш ученый показал ему пистолет. «Фриц» выхватил из-за пазухи гранату ближнего боя и, случайно зацепившись за пуговицу пиджака, выдернул чеку.
Затем упал на пол, свалившись со стула. Последовал взрыв.
«Фриц» погиб сразу, а наш авиаспециалист умер в больнице.
«Влад» сумел доказать «Курту», что только «Фриц» виновен в этом трагическом инциденте, подтвердив свою позицию показаниями специальной техники.
«Брюс» посмертно был награжден медалью «За боевые заслуги» за огромный вклад в строительство новых летательных аппаратов.
Безутешной в горе Инге начислили пенсию и оставили жилье.
Известные нам специалисты из агентурной сети Абвера проводили «Милку» в последний путь. Чисто. Без подозрений.
Контрразведчиков среди провожающих в последний путь боевого товарища не было. Лишь только «Никита», который стал следующим героем игры с Абвером…